|
Экономические, а следовательно, и политические интересы класса капиталистов противоречат интересам класса наемных работников, будь то рабочие или служащие корпораций. Классовая борьба между ними никогда не утихала, приобретая порой острые формы, вплоть до восстаний и гражданской войны. А с какой решимостью и остервенением всегда подавлялись протестные выступления трудящихся. Сегодня то же самое делается в отношении выступлений антиглобалистов и зеленых! О каком балансе интересов в обществе может идти речь? Правильнее говорить о хрупком балансе противоположных сил, с трудом поддерживаемом государствами, которые обслуживают интересы финансового капитала, но никак не о балансе диаметрально противоположных интересов, хотя они и образуют диалектическое единство противоположностей. Это противоречивое единство покоится на том, что буржуазия не может воспроизводить свой капитал без наемных рабочих так же, как и рабочие не могут существовать, не продавая свою рабочую силу капиталистам. Капиталисты не могут воспроизводить свой капитал, не реализуя произведенные товары или предоставляемые клиентам услуги. В то же время наемные работники не могут существовать, не приобретая товары потребления и услуги. Однако их интересы при этом диаметрально противоположны: наемные работники желают увеличивать оплату своей рабочей силы, а капиталисты, наоборот, стремятся к минимизации своих издержек на заработную плату, чтобы увеличить свою прибыль. Капиталисты заинтересованы в повышении цен, тогда как потребители, наоборот, хотели бы покупать товары и услуги дешевле. И в этой противоположности экономических интересов, повторяю, скрывается истинная причина противоположности и политических интересов. Класс капиталистов делает все, чтобы сохранить при участии государства свою власть в обществе, а наемные рабочие стремятся к тому, чтобы эта власть принадлежала им. Правда, разница и весьма существенная состоит, пожалуй, в том, что класс капиталистов имеет в лице государственной машины мощную силу в этом противостоянии плюс принадлежащие ему СМИ, в то время как большинство наемных работников до сих пор, как правило, разобщены и не имеют вообще никакой организации, способной бороться за их интересы. Именно выше сформулированное фундаментальное противоречие интересов, раскалывающее общество, помноженное на силу конкуренции, и порождает стихию рынка. При этом борьба капиталистов между собой, выступающая в форме конкуренции на рынке капиталов, товаров и услуг, настолько ожесточенна, что порождает плохо управляемую экономическую среду, несмотря на то, что от стихии рыночных отношений страдают все субъекты. Однако стремление к наживе, помноженное на индивидуализм и эгоизм, перевешивает все доводы разума, игнорируя и преодолевая попытки государств или международных надгосударственнных (региональных и глобальных) структур как-то регулировать процесс воспроизводства. Я не хочу, чтобы меня в данном случае рассматривали в качестве сторонника капиталистической государственной машины. Я просто констатирую факты. Как показал последний кризис, государственные структуры – это последняя надежда крупного бизнеса, неспособного совладать с взбесившейся стихией. Он нуждается в государстве, как спасительном регуляторе на случай экономических и политических кризисов. Однако эти регулирующие функции больше напоминают пожарную службу, чем сознательную и целеустремленную деятельность мозгового центра, управляющего делами общества. Государства в капиталистическом обществе не в состоянии уничтожить причины, порождающие стихийные процессы общественного воспроизводства. Разве государства в состоянии предотвращать появление «мыльных пузырей» на различного рода биржах? Что они могут противопоставить действиям миллионов и миллионов частных лиц – владельцев капитала, ведущих погоню за легкой прибылью путем спекуляции акциями, валютой, товарами стратегического значения? Абсолютно ничего, учитывая масштабы неизбежной коррупции чиновников государственного аппарата снизу и доверху, а также официально признанный институт лоббирования. — 230 —
|