|
«…Оставаться в приемных с молодыми женщинами в ночные часы…» Обычно в приемных беседуют с посетителями. И разумеется, не по ночам. Можно поручиться, что они занимались чем-то иным. «Запретить монахам брать на воспитание обезьян, а также уединяться в кельях с новичками под предлогом обучения их молитвам…» Обучения молитвам! Великолепно! Однако следует призадуматься над явным несоответствием таких слов, как: «воспитание обезьян» и «уединение с послушниками». Почему Петр объединяет это? Мы не смеем ничего утверждать и только смутно подозреваем, что монахи даже обезьян «обучали молитвам». Вот еще одна цитата: «Запретить принимать молодых монахов без специального разрешения аббата, иначе аббатства станут сборищем бродяг и гнусных развратников…» Какие тут могут быть сомнения? Автор уже не намекает, а категорически утверждает: монахи, не довольствуясь обществом друг друга, давали приют у себя бродягам и развратникам. Заметьте притом, как часто достопочтенный аббат любит употреблять прилагательное «молодые»: «молодые монахини, молодые монахи». Он явно проговаривается… До чего же они сластолюбивы, эти благочестивые клюнийские монахи! В послесловии автор назидательного труда оплакивает возрастающую испорченность монахов. Небесполезно привести оценку этого авторитетного очевидца. «Эти обители, – писал он, – воздвигнутые благочестивым святым Бенедиктом для нравственного улучшения христианского общества, забыли святой завет своего основателя и превратились в блудилища Содома». ШТАБ-КВАРТИРА КАТОЛИЧЕСКОГО ВОИНСТВА В ОПАСНОСТИ. После трагической смерти Луция второго народ хотел выбрать первосвященника, сочувствующего революционным идеям. Кардиналы мыслили иначе. Они собрались тайком и единодушно избрали папой одного монаха – аббата монастыря святого Анастасия. Сенат, узнав о тайном совещании конклава, объявил кардиналам, что новоизбранному папе надлежит принять новую конституцию и подчиниться ее законам. Кардиналы попросили день на размышления, и сенат согласился. Ночью кардиналы со своим папой Евгением третьем удрали из Рима и заняли крепость Монтинелли. Приняв сан первосвященника в монастыре Фарса, Евгений третий явился в Рим с твердым решением сломить римлян, дерзнувших поставить какие-то законы выше воли первосвященника. По призыву Арнольда Брешианского римские граждане взялись за оружие и напали на Латеранский дворец. Святой отец, напялив на себя одежду паломника, бежал из своей резиденции. Тогда народ излил свой гнев на защитников папы. Дворцы кардиналов, епископов и аристократов, поддерживавших идею абсолютной власти папы, были разграблены, сожжены или разрушены. Затем толпа направилась к собору святого Петра, где обычно паломники складывали свои приношения папе, и принялась распределять эти даяния среди беднейшего населения Рима. Произошла кровавая стычка – в ход были пущены копья и палки; священники попытались оказать сопротивление, ссылаясь, несомненно, на христианское милосердие. Это сопротивление обошлось им дорого – они были безжалостно убиты. У Евгения третьего не оставалось никаких надежд на возвращение в свою резиденцию. Ему пришлось бежать из Рима. Вернулся он в вечный город лишь три года спустя. Во время его скитаний Римом управлял Арнольд Брешианский. — 123 —
|