|
Григорий не мог оставаться в городе, опустошенном и обезлюдевшем из-за него. Он поспешно последовал за Робертом Гвискаром в Салерно, где созвал собор и вновь предал анафеме Генриха четвертого, Климента третьего и их приверженцев. Через несколько месяцев Генрих во главе своей армии вернулся в Рим. Ему тоже пришлось применить силу, чтобы вернуть в Латеранский дворец папу Климента третьего. Что касается Григория, то он оказался не в состоянии пережить торжество своего врага и вскоре слег. Находясь при последнем издыхании, этот правоверный христианин на просьбы духовника снять проклятия и простить врагов своих прохрипел, что проклинает Генриха, антипапу Гиберта и мерзавцев, которые его поддерживают. Он умер 25 мая 1085 года и был погребен в Салерно. Святая апостольская римско-католическая церковь решила, что злодей преступник, известный под именем Григория седьмого, совершил в течение своей долгой и плодотворной жизни достаточно гнусностей, чтобы заслужить нимб святого. Что ж, ей виднее! ЧУДОТВОРНАЯ ТИАРА. Церковные историографы, видимо, немало потрудились для оправдания этого папы, пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь его подвиги, помимо совершенных им преступлений. Так, некоторые из них утверждают, что Григорий был наделен даром чудотворца и не только творил чудеса, но еще и наделял этим даром неодушевленные предметы. По этому поводу каноник Павел, автор одного из житий Григория седьмого, приводит весьма любопытный факт. (Совершенно излишне подчеркивать, что нами ничего не придумано в данном рассказе – подобные сюжеты возникают лишь в воспаленном мозгу клирика.) Итак, некий Убальд, епископ Мантуанский, вел жизнь весьма целомудренную – в соответствии с правилами содомита. В конце концов бедный прелат захворал. Болезнь его была необычна и мучительна. Опытный врач, определив причину появившегося у него нарыва, признал себя бессильным вылечить его. Епископ обошел всех врачей Италии и даже устраивал консилиумы, но, несмотря на усилия докторов, мучился пуще прежнего. Человеком он был набожным, с усердием молился богу, и бог наконец, сжалившись над ним, послал ему откровение, вселившее в страдальца новую надежду. Повинуясь совету свыше, прелат вымолил у Григория седьмого тиару и приложил ее к больному месту. Разумеется, совершая ритуал, он выполнял все необходимые почести в отношении священного головного убора. Надо ли добавлять, что он мгновенно исцелился. И неужели одного этого чуда недостаточно для канонизации Григория? — 107 —
|