|
Какой же в действительности мотив матрасных эпопей, раз удовольствие от него весьма относительное? Мне кажется, что обоснованней говорить не «искушение матрасной эпопеей», а «тупое исполнение неврозов сбивающих людей в стаю». Но этот термин сложен, непривычен — пусть будет «искушение». Итак, в какому возрасту мужчина-волхв в неблагоприятных условиях сможет дорасти до того состояния, когда ему можно доверить нашу юную девушку-волхвородицу? Родиться, вырасти и жить ему, как и всем нам, придётся во враждебной среде похабников и идиотов. Со всех сторон его будут окружать элементы стаи, ретрансляторы какого-нибудь заведомого идиотизма, вроде теории демократии целиком и полностью построенной на жизни голубей. Трудно будет нашему герою вырваться из этой братской могилы и сменить описание мироздания на естественное, природное, жреческое. Разобраться, как устроена жизнь, он сможет не сразу. Много ему предстоит пережить бед и горестей, много истоптать разных земель (преимущественно поближе к Прародине!), ведь самый верный путь к познанию Цели (Великой Свадьбе Грядущего) проходит через стихию земли. Словом, помучается, прежде чем необходимое для вызволения Девы мировоззрение он сможет выкристаллизовать. На всё это нужно время. Один из результатов длительного процесса познания — преклонный возраст. Да и без подобного умозрения мы постоянно видим ту закономерность жизни, которая хорошо передаётся в народной мудрости «кто не был глуп, тот не был молод». Итак, отец Последнего Героя — это человек, который пережил много бед, горестей, «обломов», много раз получил «мордой об стол». Чтобы всё это пережить, надо жить не просто в боли и движении, но и достаточное число лет. Проще говоря, тень отца Последнего — мужчина в возрасте, а то как бы и ни старик. Но глубокие старики заводить детей подчас уже не способны. Как в идеале совместить эти две тенденции? Идеал: зачатие Последнего произойдёт при последнем коитусе великого волхва с девой-девственицей. Не утверждаю, что именно совсем последний, говорю лишь: «идеал». Если наша умозрительная схема «девственница — старец» верна, то проявления её мы можем заметить в жизни даже обычных людей. Люди хоть и не терпят концентрированной истины, однако совсем без истины жить не могут. Итак, ищем проявление эйдоса жреческой пары «старец — девственница» в жизненных ситуациях и произведениях искусства. Ищем архетип. Поговорка «седина — в бороду, бес — в ребро» описывает значительный массив странных предпочтений некоторых мужчин и женщин: мужчины преклонных лет или просто зрелые перестают интересоваться сверстницами или теми, кто несколько помоложе, в том числе и женщинами, вошедшими в пик быдловой сексуальной активности (то есть лет после тридцати пяти), а внимание направляют совсем на молоденьких, с точки зрения техники секса для быдла малоинтересных. Это странно, потому что с точки зрения ныне пока ещё общепринятой концепции «человек хозяйственный» или «человек кайфующий» ситуация абсурдна: со временем сексуальная дисгармония будет нарастать, чем дальше, тем активность мужчины меньше, а у женщин наоборот — выше. Рога маячат конкретно. Для мужчины абсурдно и экономически: обычно такие связи для них заканчиваются чуть ли не нищетой (передаёт всё своё имущества даме, а потом получает пинка под зад). Знают об этой перспективе стареющие мужчины, знают, конечно… Однако… — 45 —
|