|
проползшей. Ворбий противно оскалил зубы в сторону своего собеседника, обнаруживая свое видение в этом собеседнике близкой жертвы. -- Я имею возможность загладить свою ви-ну? -- не поднимая опущенной головы задала вопрос представителю фирмы Юсман. -- А как бы ты хотел...ла, уважаемая Виктория Леонидовна? -- с издевкой, в угрожающем тоне, спросил Ворбий. -- Загладить... Надо заплатить или что-то другое? -- все так же безысходно проговорила Юсман. -- Заплатить... -- повторил, наигранно за-думываясь Ворбий -- Нет! -- Он покачал головой, оттопыривши верхнюю губу. -- Что-то другое?.. А вот это, пожалуй... кое-что! А? -- Хотелось, хотя бы так, -- немного ожила Юсман и в надежде на мгновение, взглянула в сторону представителя фирмы и снова опустила глаза. -- Ладно, -- коротко определился Ворбий и немного помолчал, -- В конце концов, ты всегда можешь умереть: поживешь, пока и поможешь, а может..., поможешь и будешь как прежде жить. Все зависит и будет зависеть уже не от тебя, а от обстоятельств, которые сложатся. Тебе больше ничего не остается. Твоя жизнь -- благополучный исход предприятия. У тебя нет выбора, мадам, голубчик мой! -- Я согласна. Что необходимо делать? -- сказала Юсман в интонации, которую давно и нетерпеливо, взволновано ожидала проявить, но еще не было такого дозволения. А теперь, наконец-то, ей разрешено загово-рить в этой интонации, и пусть даже так: надменно -- брошена, как собаке кость, брошено разрешение на подобную интонацию, брошено -- "в фирменной упаковке", упаковке, которую Виктория Леонидовна стала, не раздумывая, распаковывать и тут же примерять на себя, примерять разрешенную интонацию на свой голос, его звучание, примерять как подарок представителя фирмы. И даже, если эта интонация окажется ей не к лицу, то, лишь бы он этого не заметил, должно понравиться — 84 —
|