|
скажет подлинный интерес к человеку, направившему вас! -- возмутилась Юсман. -- Хорошо. Пусть, предположим, так: я наивный человек. Но что вам "они" могут сделать? В конце концов, существует законодательство, закон, который не позволит "им"... -- Не позволит "им" возвратить меня в мое природное тело, обладателем которого я являлся, тьфу ты черт! Являлась...гм... Являлся когда-то? -- Разве не так? -- в сомнении произнес профессор. -- Не так! -- отрезала Юсман. -- Все не так как вы думаете. Они теперь поспешат возвратить меня обратно и я лишусь и женского обличия и звания кандидата наук и работы и нормальной зарплаты -- всего! И это -- в лучшем случае! -- Если все так как вы говорите, то "лучший случай" не из лучших. А что же тогда худший? -- насторожился профессор, наконец-таки осознавая, что не исключено, и ему придется хранить подобную тайну и иметь предусмотрительность на будущее не вляпаться в похожий конфликт, и воздух в его груди от этого будто затвердевал на какие-то мгновения и словно тем самым бетонировал легкие. -- Не мне вам объяснять, что есть худший. Об этом не трудно догадаться. Человек, который проговорился, имея, что ему дали, уж тем более не будет молчать, если его лишили даденного, а значит, лучший случай не предвидится. -- Разве "они" могут...убить? -- боязливо спросил профессор. -- А чтобы вы сделали на "их" месте, производя противозаконные энергетические операции? -- Почему же противозаконные? Мне кажется, это вполне официальная фирма. -- Да, естественно, это так, но "там" делают вид, что излечивают, а на самом деле -- энергопересадки. -- Значит я ваш убийца, -- медленно проговорил профессор. -- А вы еще извинитесь передо мной, Василий Федорович! Все глядишь вам легче будет. Но не МНЕ! -- вскрикнула Юсман, и по ее щекам кувыркнулись и зависли на подбородке две слезинки, оставив за собой влажные полоски, — 60 —
|