Смерть планеты

Точно движимый высшей силой, ученый пал на колени, и первый раз в жизни губы его прошептали в порыве веры и умиления:

– Прости меня, Отец мой Небесный, и помилуй!

Когда минуту спустя он поднялся, видение исчезло, мага не было, а перед ним стоял Дахир в простом светском платье, каким все его знали. Профессор смотрел на него со страхом и любопытством, а потом сказал нерешительно:

– Я не понимаю, что произошло со мною! Мне кажется, будто огромная тяжесть свалилась с плеч и мозг мой работает со странной скоростью; картины мысли летят одна за другой с необычной быстротой и легкостью; раньше же я работал с большим усилием.

– С вас спало предубежденное отрицание, неверие и предвзятое мнение, скрывавшие от вас невидимое и обременявшие ваши мысли.

– Я перестал быть неверующим и хочу работать с открытыми глазами. Что мне сделать, чтобы идти за вами?

– Чтобы идти за мною, надо добровольно умереть и воскреснуть! – с улыбкой сказал Дахир, испытующе поглядев на него.

– Смысл ваших слов темен для меня, – грустно качая головой, ответил профессор. – Но вера моя так сильна, что я бесспорно принимаю все, что вы мне прикажете делать. Я не вернусь более в обсерваторию, так как знаю теперь, что я – невежда и дальнейшие работы бесцельны ввиду приближающейся катастрофы. По той же причине мне нечего заниматься спасением земных благ, и потому умоляю вас позволить мне остаться с вами, чтобы умереть около вас.

– Разве вы не боитесь смерти?

– Нет, – твердо ответил молодой ученый. – Дайте мне чашу с ядом, и я выпью его в доказательство, что если смогу достигнуть хоть одной высшей ступени, я охотно приму и смерть.

– А не явится ли у вас сомнение, что планета, может быть, и не погибнет, а вы между тем напрасно принесли жертву и лишились жизни, которая могла быть продолжительна, и сильного здорового тела?

– У меня уже нет никакого сомнения насчет неизбежного конца планеты, и я твердо уверен, что вы поддержите меня и поможете в моем духовном состоянии.

– Это несомненно, – ответил Дахир, подходя к шкафчику и доставая два флакона, большой и малый. Наполнив хрустальную чашу наполовину бесцветной жидкостью, он влил в нее несколько капель из малого флакона; жидкость закипела и приняла розовый оттенок. – Здесь заключены смерть и воскресение. Пьющий без опасения спасет душу и вознесется к свету, вместо того чтобы прозябать во мраке, – и он протянул чашу Калитину, а тот, бледный и сосредоточенный, смотрел на него.

Все-таки он решительно схватил чашу и спросил: