Сибирская жуть-2

Сказала смелая Елизавета слова эти волчице и сама испугалась: “Как посмела она самой волчьей царице указывать, когда вся Енисейская губерния боится её?”

Тихо стало на зимней дороге, замерло всё живое в страхе…

Вдруг белая волчица медленно поднялась из-под ног дрожащего коня, постояла чуть и пошла к тёмному лесу. А все восемь волков подняли ноги и по-собачьи пометили и сани, и коня, и полог меховой…

Потап Потапович дара речи лишился, замер на облучке недвижно, заледенев сердцем. Как только последний серый волчище к крайним ёлкам подошёл, рванулся каурый конь с места, удержу нет!

Помчался конь, снег за повозкой вихрем завился, еле удержался кучер, чтобы не упасть да удержать сани.

Так и мчались до самого дома, до хутора, будто серая стая передумать могла и вцепиться в конскую гриву.

У тёсовых ворот усадьбы остановились, не веря ещё в чудесное спасение своё… Отворили ворота, завели коня на подворье, распрягли сани. Только тогда дух перевели, осмотрелись. Долго удивлялись жители Орловки невиданному случаю: зверь хищный, волчица белая, послушалась женщину, отступила!

Долго хозяйничала в тайге белая волчица, но однажды выследила её стая охотничьих собак, ванаварских лаек. Целый день гоняли они её по тайге и пригнали к лесной заимке. Здесь окружили они хищницу, встали в кольцо, из которого не было выхода. Собаки не решались броситься сразу и медленно приближались, сжимая живое кольцо.

И вдруг белая волчица завыла. Она закинула вверх голову, и её громкий вой наполнил лес, морозными иглами отзываясь в каждом сердце. Загадочный и непонятный, печальный и призывный, волчий вой звал и тосковал, рассказывал и сжимал сердце слушающего чёрной тоской. Сначала собаки перестали лаять, затем сдвигать своё живое кольцо.

Белая волчица выла всё громче, всё тоскливее, а собаки медленно отодвигались от неё. Это был невиданный гипноз! Наконец волчица пошла на собак, они расступились и выпустили её. После этого никто не видел белую волчицу, она ушла из наших лесов.

ЦАРСКИЕ ГРАМОТЫ

Широко-широко, до самого края земли, раскинулись раздольные сибирские пашни и луговины сочной травы. Но не всегда просторы эти ласкали взгляд путника. Высилась повсюду древняя, первозданная тайга.

Спали вечным сном заболоченные речки, блестели озёра. Шумели в еловых лапах северные ветры студёного моря. Пробирались по бурелому огромные дикие звери, устраивая себе в чаще безопасные лежбища. Спешил засветло вернуться в тёплое зимовье зырянский охотник, нагруженный мехами и вырезкой оленьей.

Разведали однажды угодья сибирские люди царские, люди смелые. Доложили государю российскому о новой землице. Заботясь о процветании государства, начал разумный царь великое дело заселения.