|
Вернемся, однако, на Арбат, куда мы с Викой частенько наведывались в силу близкого расположения. Результатом этих посещений стало приобретение десятка мелких работ. Однажды вечером, в темноте, мы приобрели картину, которая оказалась в одном месте смазана. Вика купила детский набор масляных красок, кисточку и поправила поврежденный фрагмент. Вроде этим все и могло бы закончиться. Но нет, этот момент стал поворотным в моей судьбе, ибо на все последующие годы обеспечил меня исключительно интересным, да еще и полезным занятием. До этого я никакого отношения к живописи не имел, но, будучи человеком практичным и хозяйственным, оставшимся краскам и кисточке решил найти применение. Первую картинку я сделал на случайно оказавшемся под рукой куске оргалита. Несмотря на полное отсутствие представлений о масляной живописи и навыков рисования, получилось, на мой взгляд, вполне сносно, а я почувствовал, что новое занятие мне приятно и интересно. Все остальные увлечения сразу отодвинулись на второй план. Так с апреля 1984 года у меня в сорокалетнем возрасте появились новые, художественные интересы, оказавшиеся исключительно устойчивыми. Недавно прочитал у М. Уилстона – автора популярных в шестидесятые годы романов про ученых «Жизнь во мгле» и «Встреча на далеком мередиане»: « Математик и физик-теоретик близки к поэту и музыканту; экспериментатор скорее напоминает художника или скульптора». Как все взаимосвязано. Оказывается, претендентов в теоретики и экспериментаторы можно рассортировать по музыкальным способностям. Правильно, что я не подался в теоретики. Ну, это к слову. После первого художественого упражнения я решил было подучиться в книгах. Но то ли книги были скучноваты, то ли нетерпение взяло верх, но занятие это я оставил и обратился напрямую к классикам. Сначала принялся за французских импрессионистов. Сделал с десяток копий Моне, Ренуара, Мане и Сислея. Затем поднял руку на Ван Гога. Дело шло неплохо, и классики мной могли бы быть довольны, так как копии в достойных рамах выглядели вполне прилично, во всяком случае родственникам нравились. Не остались в стороне и соотечественники – Поленов, Левитан, Васильев, Серов, Коровин. Такой путь обучения имел для меня – человека практического образа жизни – ту привлекательную особенность, что сразу давал осязаемый результат. Это не какие-то ученические рисунки шариков и кубиков. — 355 —
|