Русский Париж

К девяти годам Василий не только прочитал все имеющиеся у отца книги, но и бойко декламировал отрывки из них. Разумеется, это были духовные книги. В ту пору в Астрахани иные не приобретались.

С известными поэтами нередко связаны предания, роковые события, анекдоты. Не миновал этого и Василий Т редиаковский.

Государь Петр Алексеевич, проезжая через Астрахань, услыхал, как маленький сын священника читает наизусть строки из Библии. Царь погладил Василия по голове и почему-то назвал «вечным тружеником».

«Слова государя оказались пророческими. С той поры и стал трудиться не покладая рук…» — вспоминал о знаменательном событии Василий Кириллович.

Произошел ли этот случай на самом деле?

У каждого стихотворца должны оставаться не раскрытые тайны в биографии…

Народная молва приписала Тредиаковскому еще одно высказывание, связанное с Петром I: «От тепла царевой длани я ощутил неодолимое желание постигать науки…».

Возможно, слова государя и тепло его ладони и в самом деле породили в Василии неодолимую любовь к знаниям. В двадцать лет он бежал из дома в Москву, где поступил в Славяно-греко-латинскую академию, в класс риторики.

И снова — побег

Судьба студента, не покорившегося воле родителей, известна: голод, нужда, поиск случайных заработков. Не миновала эта чаша и Василия Тредиаковского.

Невзгоды не сломили его. Беглец из отчего дома быстро освоился в Москве и даже написал свои первые стихи, драмы «Тит» и «Язон», «Плач о смерти Петра Великого».

Пошли в народ творения Тредиаковского и иного содержания: удалые, веселые песни, за которые могли не только выгнать из академии, но и заковать в железо.

Спустя много лет Василий Кириллович любил иногда послушать в злачных заведениях написанные им в молодости песни, которые исполнялись уже как народные.

А вот ранние «вирши» и драмы Тредиаковского были утеряны еще при жизни автора.

Что заставило его снова пуститься в бега? Почему, не доучившись в Славяно-греко-латинской академии, в 1726 году он спешно покинул Москву?..

Отправился не куда-нибудь, а — за границу!.. Шаг, по тем временам, — отчаянный.

Причины столь рискованного поступка назывались разные: «Весьма набедокурил школяр в Первопрестольной и, убоявшись наказания, пустился в бега…»; «Исполнял секретную государственную миссию…»; «Покинул отечество по воле некоей важной особы…» и тому подобное.

Сам Василий Кириллович утверждал, что спешно отправился за рубеж, лишь желая расширить кругозор и знания. Может, и в самом деле, «тепло царской длани» пробудило неодолимую страсть к науке?