Русские и нерусские ученые: мифы и реальность

«Книжный конфликт» имел место также у Л.С.Понтрягина с академиком Я.Б.Зельдовичем по поводу переиздания книги «Высшая математика для начинающих», про которую академик В.Н.Челомей сказал: «В конце книги академика Зельдовича сказано: «Я надеюсь, что читатель получит от моей книги удовольствие и пользу и закроет её с удовольствием». Я также закрываю эту книгу с большим удовольствием, но с тем, чтобы к ней больше никто не возвращался».

В своей автобиографической книге Л.С.Понтрягин пишет довольно много об этом случае и заканчивает этот раздел словами: «Я отвёл много места описанию случая с книжкой Зельдовича. Но этот случай является типичным. На нём я убедился в том, что даже небольшая группа добросовестных людей может противостоять злу, если возьмётся за дело с упорством и настойчивостью».

Случай с этой книгой заставил Л.С.Понтрягина обратить внимание на катастрофическое положение с преподаванием математики в средней школе на основе теоретико-множественного подхода, отличающегося повышенной степенью абстракции.

В статье «О математике и качестве её преподавания» (журнал «Коммунист», № 14, 1980) Л.С.Понтрягин в качестве самого простого примера «усовершенствования» преподавания математики в школе приводил следующее: «Вместо общепринятого и наглядного представления о векторе как о направленном отрезке ... школьников заставляют выучивать следующее: «Вектором (параллельным переносом), определяемым парой (А, В) несовпадающих точек, называется преобразование пространства, при котором каждая точка М отображается на такую точку М/, что луч ММ) сонаправлен с лучом АВ и расстояние ММ) равно расстоянию АВ» (В.М.Клопский, З.Е.Скопец, М.И.Ягодовский. Геометрия. Учебное пособие для 9 и 10 классов средней школы. 6-е изд. М., «Просвещение», 1980, с. 42).

В этом сплетении слов разобраться нелегко, а главное — оно бесполезно, поскольку не может быть применено ни в физике, ни в механике, ни в других науках».

АКАДЕМИК Л.С.ПОНТРЯГИН - АНТИСИОНИСТ

До войны Л.С.Понтрягин познакомился с «очень милой студенткой Асей Гуревич» (впоследствии - женой математика Рохлина). «Ася Гуревич в течение нашего знакомства неоднократно обращалась ко мне с просьбой помочь кому-нибудь из её друзей в каком-то смысле. Это были всегда евреи. Мне это не казалось странным, поскольку сама она была еврейкой и, естественно, имела такое же окружение. Но уже после войны она меня совершенно поразила одним своим заявлением. Она жаловалась мне, что в текущем году в аспирантуру принято совсем мало евреев, не более четверти всех принятых. А ведь раньше, сказала она, принимали всегда не меньше половины... ».