Также и Г. Старовойтова высказывалась в своё время о том, что «теневиков» можно и нужно использовать для строительства в России рынка и демократии». Она, конечно, не экономист, а этнограф, специалист по народам Кавказа, но Явлинский всё же учился в Институте народного хозяйства им. Г.В. Плеханова в Москве. Идея коррупционного и воровского «перехода к рынку» жива до сих пор. На пороге XXI века два видных спеца-«демократа» — бывший диссидент, глава Центра по изучению нелегальной экономической деятельности РГГУ Лев Тимофеев и известный публицист Игорь Клямкин «теоретически» обосновали включение «воров в законе» в систему экономической демократии через «легализацию деятельности неформалов» (если попросту, воров). Поскольку вся наша история делалась на глазах у Сатарова, он сам говорит в интервью: «Первоначальный российский капитал не был заработан или нажит. Он был полностью сформирован из государст- 355 венной собственности, из бюджетных средств и прав на обслуживание этих средств. Коррупция создавала свои сети на основе существующих государственных структур». И эти структуры как в те поры утонули в коррупции, так и сидят в ней по самые уши. Подсчёты распределения коррупционных потоков по разным уровням власти дали следующий результат. Лидирует муниципальный уровень, держащий три четверти рынка коррупционных «услуг». 20% рынка занимает региональный уровень. Федеральная власть держит 5% рынка. Однако тут же Сатаров поясняет: «Наши расчёты касаются только обыденной деловой коррупции; здесь почти не задействована серьёзная верхушечная коррупция». Но учитывать «верхушечную» коррупцию всё же надо! Иначе картина остаётся неполной. Вот что ответил на вопрос, как он оценивает выводы этого фонда, известный экономист СЮ. Глазьев: «Не могу согласиться с оценками фонда ИНДЕМ как размеров коррупции, так и её экономического значения. С одной стороны, не учитывается размах коррупции в самых высоких эшелонах власти, посредством которой принимались наиболее крупномасштабные решения о приватизации, льготах и т.д. А с другой стороны, преувеличивается микрокоррупция, которая идёт на обывательском уровне, на уровне взаимоотношений граждан и государственных чиновников в повседневной жизни. Я убеждён в том, что большинство чиновников, которые работают на местах, выполняя государственные функции, во взаимоотношениях с населением взяток не берут. В то же время в самых высоких эшелонах власти взятки достигают огромных размеров, и уже не «борзыми щенками». Но поймать кого-то за руку невозможно. Например, чем объяснить то, что правительство России (сначала Черномырдин, потом Кириенко, теперь нынешние руководители) принимают незаконные решения по импорту иностранных самолётов, предоставляя льготы по ввозу европейских аэробусов и американских «Боингов» в размере около $2 млрд... Этих $2 млрд хватило бы для того, чтобы подняться российскому авиапрому. А поскольку самолёты не были заказаны отечественным производителям, целая отрасль промышленности «лежит в руинах». Ущерб исчисляется десятками миллиардов долларов. Что, за «красивые — 259 —
|