|
В обычной стране (например, в Англии) народ всегда может сказать своей элите: господа, государство содержит вас на наши деньги, вы же должны нас как-то беречь, уважать наши традиции. Господа чувствуют себя неудобно: действительно, жируем за счёт народа, так надо и о нём немного порадеть. Совсем другой случай — в стране колониальной. В колонии элита пришлая, она приехала совсем из другой страны (например, из Англии). Ей до здешнего народа дела нет — ведь это же рабы. И народ знает, что никуда рваться не надо: ни доказать ничего колонизаторам нельзя, ни самим в высшие слои пробиться. Это элите очень выгодно. Российская знать оказалась нынче в трудном положении. Жить она хочет так же хорошо, как живут на Западе. Обучает своих детей на Западе. Лечится там же. Многие уже и семьи вывезли. Это очень дорого, а средства для такой жизни приходится получать в России, с которой, во-первых, много не возьмёшь, а во-вторых, народ бузит. То на выборы не придёт (а если придёт, того гляди, проголосует не так), то в газету пасквиль напишет. Народ недоволен, что он живёт всё хуже, а элита всё лучше, и говорит: а ведь вы такие 320 же, как мы. Чем вы лучше-то? Вот, например, депутат. Ну, кто ты такой, депутат? Наобещал нам С три короба, мы тебя выбрали, а ты там за взятки проводишь вредные нам законы. И так народ смеет судить о ком угодно: о министре, губернаторе, и даже, страшно подумать... Вот в колониальной стране не так. Там заседает, предположим, джентльмен в какой-нибудь палате по делам туземного населения (местного народа), но перед этим народом не отчитывается, и слушать его вопли не обязан. Вышел из палаты, — народ шапки с голов — дёрг, на колени — бух, и лбом в землю — бах. Красота! Поскольку в России ничего подобного не наблюдается, наши российские джентльмены и говорят: у нас плохой народ, нужен другой. И со своей точки зрения они правы: им нужен другой народ. Вымирание россиян им крайне выгодно. И теперь они собираются открыть границы, чтобы пришёл другой народ. Вспомните: 19 июля 2001 года, в присутствии премьер-министра Касьянова и председателя Госдумы Селезнёва, министр по делам Федерации, национальной и миграционной политике Блохин провозгласил вступление России на путь замещающей миграции, «чтобы Россия ежегодно принимала до миллиона мигрантов», пополняя «трудовые ресурсы... за счёт стран СНГ, стран Азии и Латинской Америки». Это не случайно. Они искренне мечтают о другом народе, чтобы можно было во взаимоотношениях с ним придерживаться совершенно других правил. Каких? А вот каких: с иммигрантами, будь они законными или нет, можно делать, что угодно. Они не есть носители культурных традиций, они не константная часть общества; они вынуждены получать разрешение, чтобы находиться на «этой территории», — они, по сути, рабы. Заботы о родине у них нет, потому что Россия для них не родина, а потому и излишних требований не предъявят. — 233 —
|