Русская судьба, исповедь отщепенца

Хотя наша квартирка была маленькая (всего одна комната 19 кв. м.), мы были счастливы. Ольга оказалась прекрасной и гостеприимной хозяйкой. У нас в доме всегда были люди. Я получал сравнительно много денег, но мы их проживали, как говорится, "от получки до получки". Мы помогали нашим родственникам и много тратили на гостей.

В 1972 году умер отец Ольги. Ее мать осталась одна в маленькой квартире (31 кв. м.), которую отец Ольги получил лишь в возрасте шестидесяти трех лет, причем на семью в пять человек. Мы решили съехаться, т. е. обменять нашу квартирку и квартирку матери Ольги на одну и жить вместе.

Мы выменяли хорошую по московским условиям квартиру. В новой квартире у меня впервые появился свой кабинет. Хотя и маленький (всего 8 кв. м.), но мне этого было более чем достаточно. Наша квартира стала местом постоянных встреч моих многочисленных учеников и наших еще более многочисленных знакомых. Улучшение жилищных условий вообще сыграло огромную роль в нарастании оппозиционных и бунтарских настроений в стране. За людьми стало труднее следить. В отдельных квартирах стало легче собираться большими группами. Телефон и хороший транспорт улучшили возможности коммуникации и распространения информации. Если прогресс в этом отношении будет продолжаться, условия контроля власти за населением будут все более усложняться.

Эти годы были чрезвычайно напряженными, продуктивными и трудными. Ольга поступила на вечернее отделение философского факультета университета. Одновременно она работала в Институте философии. О том, как я был занят, я уже говорил. Должен признать, что семейная жизнь не ослабила, а, наоборот, укрепила мое государство. Ольга приняла мою концепцию жизни, никогда не осуждала меня за то, что я постоянно упускал возможности служебной карьеры и повышения материального благополучия. Уже тогда стали ощущаться мои расхождения с моим социальным и профессиональным окружением, и Ольга всегда разделяла мою принципиальную позицию, которая стала причинять мне ущерб.

ИНОСТРАНЦЫ В НАШЕМ ДОМЕ

В брежневские годы колоссально расширились связи советских людей с людьми из стран советского блока и стран Запада. У нас в доме стали постоянно бывать люди из стран советского блока, особенно из Польши и ГДР, где у меня было много учеников и друзей, где регулярно печатались мои книги. Часто посещали нас и западные люди, знавшие меня по моим работам. Через соучеников Ольги по факультету мы познакомились с молодыми французами, работавшими или учившимися в Советском Союзе. После этого нас стали регулярно навещать многочисленные туристы из Франции. Эти связи потом сыграли важную роль в пересылке моих литературных сочинений на Запад. Не случайно потому именно Франция стала моей литературной родиной. Через других наших знакомых (особенно через Э. Неизвестного, с которым я дружил и в мастерской которого встречался с десятками иностранцев) к нам в дом попадали и люди из других стран - из Италии, США, Англии. Еще до моего открытого бунта я познакомился с рядом западных журналистов, в частности с Р. Эвансом из агентства Рейтер (Англия), а также со шведскими и финскими журналистами. Они точно так же бывали у нас дома.