|
Принадлежность к еврейской национальности давила на него одновременно с двух сторон. С одной – по линии государства, ограничивая возможность проявления его творческого потенциала, мешая росту в системе общественной иерархии. Рядовой инженер, конструктор – вот его потолок, а следовательнео, и соответствующий заработок, который в советское время был не больше, а даже меньше, чем у квалифицированного рабочего. С другой стороны, его постоянно атаковала еврейская община, настаивавшая на том, чтобы он выехал в Израиль. Он сопротивлялся нажиму, как только мог, не имея никакого желания покидать свою Родину. Может быть, ежедневное напряжение и послужило причиной его болезни – сахарного диабета, который в конце концов и свел его преждевременно в могилу. Иосиф по своей натуре был жизнерадостным человеком, обладал искрометным юмором. Но в его глахах порой можно было заметить грусть. Видимо, ему было нелегко, хотя он не любил жаловаться. Наоборот, в силу своего характера, он был непоседой, энергия его духа била фонтаном. Иосиф по рыцарски боролся с невзгодами и социальной несправедливостью. Более верного товарища, чем он, я в своей жизни не встречал. И когда я слышу что-нибудь нелестное об евреях, то все во мне протестует. В любой нации есть подлецы, предатели, жадюги, мерзавцы. Дело не в крови, не в национальности, а в психологии того или иного человека. Иосиф, как и Володя Полянский, был инженером по призванию, создателем техники. Он, естественно, имел свою позицию по вем узловым общественным проблемам и мы друг друга хорошо понимали. Он был внимательным слушателем, когда я рассказывал ему о своих поисках в области политэкономии. И в силу своей исренности он всегда высказывал свои критические соображения по поводу сказанного мной. Иосиф был тем оселком, на котором можно было проверять и оттачивать свои мысли. Ему можно было говорить без утайки все, что думаешь, без опаски, что он тебя выдаст. Мне в жизни повезло на собеседников, которые не только выслушивали меня, но и были достойными оппонентами, без утайки высказывая свои соображения по тем или и ным проблемам. К сожалению, наши встречи после его отъезда в Москву были редкими, не позволяя нам реализовать весь потенциал наших дружеских отношений, а его смерть окончательно их похорпонила.
Валерий Меркин
1946 год. Послевоенный Таллинн. Там, где сейчас расположены городская автобусная станция и центральный рынок, громоздились развалины. Они простирались до Тарту маантеэ и до улицы Пронкси, начиная с перекрестка у магазина Стокмана. Жизнь в городе постепенно налаживалась: разбирались развалины, открывались магазины, стал функционировать общественный транспорт. — 95 —
|