|
Затем он оказался в чудесной библиотеке, в которой были собраны все наиважнейшие книги, написанные за всю историю существования человечества и вселенной в целом, и Библия была только одним из мировых писаний. Когда они поднялись к третьей плоскости, или миру, Ричи был поражен, увидев многих таких же светящихся существ, что и его величественный попутчик, хотя все это время он был уверен, что последний самый верховный и великий изо всех — Христос. (Буддист, испытавший то же самое, вероятно, узнал бы в нем Будду; индус — Кришну; а еврей — кого-нибудь вроде Мессии. Возможно, все они были бы правы.) Ричи почувствовал, что ему настало время возвращаться к земному плану сознания. Нас окружили стены. Стены настолько узкие и напоминающие коробку, что прошло несколько секунд, прежде чем я узнал маленькую комнатку в госпитале. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как мы покинули ее. Стараясь изо всех сил вновь войти в тело, лежащее на кровати, он вдруг понял, что может открыть глаза, но раздражало то, что лицо закрывала простыня! Но он не мог убрать ее: руки казались тяжелыми, как свинцовые болванки. Ему удалось только немного приподнять руки, и еще он сумел повернуть несколько раз кольцо на пальце. Затем в голове у него все помутилось. Он потерял сознание и явно умер еще раз, потому что его тело вернули к жизни только после этого, хотя Ричи не приходил в сознание еще три дня. На этот раз, открыв глаза, он увидел перед собой улыбавшуюся ему медсестру. «Хорошо, что вы вернулись к нам, — сказала она. — Некоторое время мы думали, что вам это не удастся». Позже Ричи узнал, что это санитар обнаружил, что Ричи был жив, так как его руки лежали не в том положении. Заметив перемену, юноша бросился за доктором. Тот внимательно осмотрел тело на наличие признаков жизни и вновь констатировал смерть. Однако санитар обратился к врачу-офицеру с просьбой ввести в сердечную мышцу Ричи адреналин. «Во-первых, было немыслимо, чтобы рядовой спорил с офицером, квалифицированным врачом. Во-вторых, то, что предлагал санитар, было нелепо с точки зрения медицины. Когда весь организм испорчен болезнью типа пневмонии, простое принудительное сокращение сердца ни к чему бы не привело, — поясняет Ричи. — Действительно, мое состояние, как признал бы любой медик, было безнадежным. И все-таки этот опытный дежурный офицер, полностью осознавая неразумность своих действий, послушал несведущего военнослужащего». И результат оказался ошеломляющим! Период выздоровления был чрезвычайно тяжелым. По возвращении в Ричмонд Ричи был в буквальном смысле «мешком с костями», и он, конечно, был не в состоянии завершить ускоренный курс по медицине. На полное выздоровление ушел год. Его вновь отправили в лагерь Баркили, а оттуда — в Европу служить медиком в армии. Когда война завершилась, он продолжил учебу, по окончании которой стал терапевтом, а затем психиатром. Он пишет: — 99 —
|