Как будто взволнованный близостью сражения, голос Гакстабла становится более громким и уверенным. Он начинает описывать [Блоксаму], что происходит; временами он отдает команды, а иногда передразнивает приказы, которые слышит... Запальные фитили, о которых он говорит, представляли собой горящие отрезки каната, пропитанные дегтем и дающие искры для ведения стрельбы из орудий. Предполагалось, что матросы дули на искры, чтобы поддерживать их горящими, но упомянутый моряком метод размахивания фитилем кажется более разумным. Так помощник бомбардира мог сразу видеть, кто небрежно обращался с искрой, наблюдая за взмахом руки.
Он прерывает разговор с Блоксамом, отвечая на команду:
—А, он еле держится, еле держится, держится против ветра... сблизиться — сейчас можно услышать прибой. Блоксам, с сомнением в голосе:
—А теперь враг снимается с якоря? —Они все еще не подошли, теперь туман не такой сильный! Мы уйдем через пять минут. Появляется корабль, и помощник начинает отдавать распоряжения, готовя своих людей. —Вы выстрелили из своей пушки? —Ждем, ждем! Спокойно, парни, спокойно, сейчас ничего не делайте, ждите приказа, размахивайте фитилями, да, сэр, держитесь поодаль сзади. Затем следует приказ, и помощник выкрикивает: —Сейчас, идиот. Сейчас же, придурок, сейчас. (Кричит в возбуждении, когда производят выстрел.) Ребята, подходите к ним, подходите, сближайтесь спереди! (Издает пронзительный крик.) Вытащите его, вытащите — в рубку его... давайте туда, к полуклюзам — сближайтесь опять. Производится еще один залп. — Парни, быстрей, ребята, — ты, ублюдок, клянусь Богом, ты попал с этой наводкой. Вот так надо наводить орудие. Боже, они попали в старого Пиэрса, они убили Пиэрса. (Внезапно испускает ужасный крик.) Моя чертова нога! (Неудержимые крики и стоны.) Моя нога, моя нога! — 84 —
|