Расслышать умерших

Мишель. – Я тебя слышу.

Я. – Мишель, твое исчезновение для нас до сих пор загадка. Как это произошло?

Мишель. – Это бы все равно произошло, так или иначе. Это была моя участь, так что твое беспокойство обо мне было обоснованным.

Я. – Мишель, а ты можешь уточнить?

Мишель. – Что именно ты хочешь знать?

Я. – Подробности несчастного случая.

Мишель. – Он обрушился внезапно: машину занесло влево, я попытался ее развернуть, затем наступила кромешная ночь.

Я. – Мишель, скажи, авария произошла из-за неисправности машины, из-за чьей-то халатности или неосторожности?

Мишель. – Нет, просто настал мой час, и мне нужно было уйти.

Я. – Мишель, как же нам теперь жить? Ты можешь нам помочь?

Мишель. – Нет, но вам нужно жить. Жизнь сильнее всего. Смысл моей смерти лишь в вашем страдании и в том, чтобы вам выжить.

Я. – Погоди, Мишель, значит, наше страдание не бесполезно, оно имеет какую-то ценность?

Мишель. – Да, всякое страдание несет в себе зародыши жизни»[117].

И еще один ребенок, очень рано погибший (мы не раз еще к нему вернемся), то же самое сказал своей маме с помощью автоматического письма (тем же способом, каким Пьер Моннье общался со своей мамой): «Моя смерть не несчастный случай, но следствие Божественной воли. Расставание всегда к чему-то ведет»[118].

3. Зов вечности

Современная исследовательница Элизабет Кюблер-Росс, много занимавшаяся проблемой смерти и тем, что можно сделать для умирающих, обратила внимание на то, как умирают дети. И пришла в результате к потрясающему выводу: дети, от чего бы они ни умирали, почти всегда заранее знают о своей смерти. Они знают даже, при каких обстоятельствах это произойдет, вернее, знает их подсознание и выражает это знание рисунками, письмами и стихами, смысл которых начинают понимать только после их смерти. Но они предчувствуют, предугадывают и следующий этап: встречу со светом, ожидающую их страну всеобъемлющей и безусловной любви; иногда они даже слышат, как эта страна зовет их к себе[119]. Когда речь идет о смерти от неизлечимой болезни, такое предчувствие еще можно объяснить подсознательной активацией биологических механизмов. Но в ситуации несчастного случая, причиной которого стал кто-то другой, или убийства, биологией уже ничего не объяснишь. Элизабет Кюблер-Росс приводит немало таких примеров, один убедительнее другого. Ограничимся здесь одним, может быть, самым ярким случаем. Рассказывает мама ребенка:

«В то утро дочка проснулась очень рано и притом в состоянии крайнего возбуждения. Спала она со мной, поэтому, проснувшись, разбудила меня, поцеловала и принялась трясти за плечо: “Мама! Мама! Иисус мне сказал, что я скоро попаду на небо! Ох, как же я рада, мамочка, что попаду на небо, ведь там такая красота, там все сверкает золотом и серебром, там Иисус и Бог,” и т. д., и т. п. Она тараторила так быстро, что я не всегда могла ее понять. Как блаженная. Мне даже стало страшно, ведь она была просто на себя не похожа. Да и сама тема разговора была непривычной.