|
Итак, мы видим, что заключение, к которому приходит Александр Давид-Неель, продолжает линию мысли, характерную для многих специалистов по Индии и Тибету, будь то западные религиоведы или выходцы из этих стран. В своей книге, посвященной проблеме реинкарнации, профессор Филиппо Ливерциани приводит целый ряд подобных высказываний. Я процитирую здесь лишь одно их них, свидетельство Радхакришнана: «Буддизм вообще не предполагает перевоплощение души, т. е. переход индивида из одной жизни в другую. Когда человек умирает, его физический организм, составляющий материальную основу психики, разлагается, а с ним соответственно заканчивается и психическая жизнь. Возрождается поэтому не тот человек, который умер, но совсем другой человек. Переходит из одного тела в другое вовсе не душа, а только характер». В конечном итоге, перевоплощается не душа человека, а карма: «Основная тенденция в буддизме – считать карму элементом, сохраняющимся даже после смерти человека»[459]. А это, как мы видим, уже совсем другое дело! Конечно, никто не может помешать каждому человеку верить во что угодно, но когда нам говорят, что, понимая реинкарнацию на западный манер, мы тем самым вливаемся в тысячелетнюю религиозную традицию Индии, это ложь! И в этом стоит отдавать себе отчет. Похожую концепцию мы находим и по соседству с Индией, у многих народностей чернокожих африканцев. Вот несколько цитат из совместного исследования Луи Винсента Тома и Рене Люно: «Стоит напомнить, что “Я” у афро-негритянских племен может включать в себя самые странные элементы: возродившегося предка; участие в бытии человека, принадлежащего к другой этнической группировке, но с которым существует связь либо через кровный, либо через очистительный союз: вот почему существуют Бозо в каждом Догоне (Мали) и обратно. И наоборот, бывает, что основополагающие “частички” “Я” локализуются окончательно или временно за “видимыми” пределами личности»[460]. Заметьте, какое уже здесь предполагается разнообразие случаев, передаваемых оттенками смысла в тексте (“окончательно или временно”). То же самое мы находим и в следующей цитате: «Реинкарнация представляет, как мы уже подчеркивали, две модальности. В первой (реальная реинкарнация) в наличии имеется частичное или полное оседание одного или многих начал, принадлежавших умершему (душа, жизненные силы, ум), в одном новорожденном из той же семьи, или же в нескольких новорожденных; тогда вполне возможно и логически обосновываемо, что один и тот же человек содержит в своем бытии многообразие онтологических частиц, которые связывают его с предками, с кем-то недавно умершим из семьи, с основоположниками рода… Во второй модальности (символическая реинкарнация) можно говорить скорее о сходстве, об участии в общем жизненном потоке, о тесных связях зависимости или покровительства»[461]. — 213 —
|