|
Замечу только по ходу, что большинство умерших просто и честно признаются, что они чего-то не знают, или что им неведомы источники их знаний. Об этом, например, идет речь в письмах из иного мира Марии-Луизы Мортон: «Ты спрашиваешь нас, как протекает существование в нашем мире, на нашем уровне? Из здешних особенностей мы знаем лишь те, что сами можем видеть, и, поскольку сюда мы попали не так давно, наш ум все еще заполнен земными вещами…» «Каждый из нас говорит лишь о том, что ему удалось увидеть, так что мы очень ограничены нашим собственным горизонтом. Мы прибыли сюда, в Мир иной, уже со своими предрассудками, привычкой так или иначе мыслить, чего-то не видеть и не замечать»[240]. Но эти вестники хотя бы признаются, что они там новички, новоприбывшие. Посмотрим теперь, что исповедует (не побоюсь этого слова) давно живший протестантский пастор, утверждающий, что товарищи научили его Истине. Вспомним его слова: «Нет повода думать, что мы искажаем наши объяснения субъективными интерпретациями…». Ну что ж, сам пастор в следующем сообщении, переданном мадам Морраннье, признается на этот раз уже без всякого бахвальства: «Для нас самих тут еще многое остается тайной, которую еще предстоит прояснить. В нужный момент и это будет нам дано, всему свой час. Эта тайна всегда перед глазами, мы можем думать над ней и обмениваться друг с другом плодами своих размышлений»[241]. Тогда проблема может предстать перед нами уже совсем в другом свете! Некоторые могут попытаться подойти к ней иначе. Они заметят, что во все полученные на сегодняшний день сообщения, будь то через медиумов, доски уиджа или автоматическое письмо, неизменно вмешивается сознание реципиента, того, кому эта информация адресована. От 40 до 60 процентов сообщений доходит до нас уже от реципиента, а не от вестника. С записью голосов умерших такого рода деформации сообщений, может быть, со временем и удастся избежать. Риск ограничится погрешностями нашего слуха. Этот аргумент, хотя бы отчасти, стоит принять во внимание. Ведь есть немало сообщений из иного мира, которые сразу наводят на вопрос: не являются ли они по большей части всего лишь проекцией бессознательного. И Пьер Моннье, и Ролан де Жувенель признавались, что иногда их матери непроизвольно вмешивались в то, что они хотели им сказать. Правда, они добавляли, что отслеживали происходящее и всегда умудрялись передать самую суть своей мысли неповрежденной. Мария-Луиза Мортон рассказывает, что, когда она записывает четко лишь то, что ей сообщают, ее руку пронизывает словно бы легкое течение, словно дуновение ветра. Но оно тут же обрывается, стоит лишь ей, даже непроизвольно, попытаться записать свои собственные мысли[242]. — 126 —
|