|
Процесс выступал как составленный из нескольких простых единиц. Эти единицы, в противоположность тому, что я говорил раньше, могли не сводиться друг к другу; наоборот, это были, как правило, разные образования, и поэтому они задавались всегда перечнем. Этот перечень, или алфавит, как мы его стали называть, был необходимым условием составления модели или схемы процессов. В этой связи мы, соответственно, формулировали и задачи разложения текстов: нужно было выделить алфавит исходных операций и найти допустимые (соответственно, недопустимые) связи и их комбинации. В соответствии с этими знаниями, как мы полагали, можно было бы набирать и контролировать модели любых процессов мышления. Нетрудно заметить, что это было совершенно формальное рассуждение, не опиравшееся на анализ эмпирического материала и на выяснение того, что же собственно такое мышление, или рассуждение. Если мы выдвигали в качестве принципа требование проанализировать мышление как процесс, то тем самым мы как бы "включали" все формальные процедуры нашей работы – получение исходных кирпичиков, операций, и способы создания из них более сложных целостностей. Сказав, что мышление есть процесс, мы тем самым предопределили почти все: и что мы должны вычленять, и как мы это должны делать, и что потом придется делать с продуктами нашего анализа. Вполне возможно – и сейчас я в этом убежден, – что мышление – такая область, где все это вообще не работает, но тогда, сказав, что мышление есть процесс, мы тем самым задавали и все основные процедуры нашего анализа. Чтобы продвинуться дальше, я должен здесь произвести еще одно общее различение, которого мы раньше не касались. До сих пор я противопоставлял друг другу элементы и единицы. Сейчас в дополнение к этому необходимо противопоставить элементу и единице, взятым вместе, так называемое "простое тело" и "часть". Этот вопрос тоже имеет свою длинную историю, прежде всего в химии. И надо сказать, что в широких кругах так называемых ученых до сих пор не существует необходимой ясности в различении этих понятий, хотя уже Менделеев сделал это с большой степенью точности и глубины. Чтобы обсуждаемое различение стало достаточно ясным, представим себе, что мы имеем объект, состоящий из элементов и связей между ними. Схематически я могу изобразить подобный объект так: На схеме резко выделены и различены элементы и связи. Представьте себе теперь, что я начинаю резать и членить этот объект таким образом, что разрушаю связи и тем самым разделяю элементы. В результате из моего объекта "выскакивает" целый ряд образований, которые начинают существовать как бы рядом с моим исходным объектом. Мы будем называть эти образования "простыми телами". В частности, можно предположить, что имеющийся у меня исходный объект просто распадается на ряд тел. В таких случаях обычно говорят, что я разделил или раздробил заданный мне объект на части. — 58 —
|