|
Таким образом, и в наших логических исследованиях, отвечающих на поставленный выше вопрос, мы можем преследовать двоякие цели: с одной стороны, мы можем стремиться получить некоторые знания-описания различных классов рассуждений, а с другой – некоторые правила-предписания для построения рассуждений такого же типа. Очевидно, если мы будем стремиться получить изображения рассуждений, то мы будем строить теорию некоторого объекта и предмета, представленного в эмпирическом материале. Если же мы будем стремиться получить систему предписаний для построения различных рассуждений, то это будет своего рода методика или даже метод научно-исследовательской работы. Если теперь мы выделим первую из этих задач, т.е. будем строить систему знаний о научных рассуждениях, или, как мы ее называем, теорию мышления, то перед нами, естественно, прежде всего встанет вопрос: как это можно сделать? Чтобы построить изображения рассуждений Галилея и Гюйгенса, а если понадобится, то и изображения рассуждений других ученых, нужно иметь специально приспособленный для этого аппарат общих понятий, который соответствовал бы этой задаче. Другими словами, мы должны иметь определенный набор средств изображения рассуждений. Они должны дать нам возможность проанализировать любой текст, содержащий научные рассуждения. В число этих средств, наверное, войдут и некоторые общие представления, часто мы называем их онтологическими, о том, какими вообще могут быть научные рассуждения. Мы должны будем иметь онтологическую картинку, как мы привыкли говорить, рассуждения. В ней, естественно, должны будут учитываться также и виды существующих рассуждений. Мне важно здесь подчеркнуть, что этот аппарат средств или общих понятий будет существовать отдельно от изображения рассуждений Галилея или изображения рассуждений Гюйгенса, наряду с ними. Здесь, таким образом, отчетливо проявляется то, о чем мы с вами много раз говорили: различие изображений единичных объектов и общих средств их изображения, двойное существование всякой науки – в виде изображения набора единичных объектов и в виде особой системы средств, т.е. обобщенных понятий, которые вне прямой связи с изображениями того или иного текста будут давать систему "научного мышления" вообще. Это раздвоенное существование всякой науки есть важнейший факт и принцип нашего понимания и нашей исследовательской работы. Для практики нам очень часто нужны именно изображения единичных объектов. Это нужно и для логической "скорой помощи". Скажем, Иванов проделал определенное рассуждение и получил на его основе ответ, а мы должны выяснить, правилен ли его результат; для этого мы должны описать его рассуждение. Но чтобы получить подобные изображения, нужно иметь общую систему средств, и в каком-то отношении такая общая система средств является более важным образованием, нежели те или иные отдельные описания. — 14 —
|