|
Так мы ждали три часа. Он забывался, потом опять начинал говорить, рассказывал о семье: двое детей, был учителем, жена тоже учительница. ...В гимнастерке в документах... Там адрес и... Да-да, принесите мне их... Карточки там... Как это я забыл? Не попрощался... Умираю, а все о делах думаю... Не верит человек в смерть. Принесли документы, нашли фотографию. Два мальчика, женщина с челочкой, серьезная, некрасивая. Погладил фотографию... Потом забылся, выронил, спохватился, стал шарить руками: «Где... где они?..» Я решил: «Нет, больше ждать нельзя». Идут часы, уже кончается контрольный срок для живота — шесть часов. Дальше катастрофически растет опасность перитонита. Уже четыре часа ждем — не лучше. Рана почти над печенью, возможно кровотечение... Все уже готово для операции. — Начинай, Тамара, наркоз. Обычная, нетрудная, довольно быстрая лапаротомия. Ранение желудка, кровь и пища в брюшной полости, даже осколок нашли. Все дырки зашили, осушили тампонами содержимое. Стрептоцид засыпали. Швы наглухо. — Пульса нет! Это Тамара сказала мне, когда кончили зашивать. Щупаю сам — нет. Только на шее бьется артерия. Дыхание редкое, поверхностное. Умирает капитан. Командир роты. Учитель. Отец и муж... А так хотелось его спасти! Еще 500 кубиков крови в вену. Еще глюкозу... Ну, очнись же, очнись! Ведь все сделано, как надо, по науке... Нет, не помогает... Может быть, лучше, что не просыпается... Обнажил артерию, и вкачали в нее три ампулы крови, быстро, с давлением. Все напрасно, как в песок. Еще час были редкие вздохи, можно было выслушать отдельные сердечные удары... Уже не молил о чуде. Чудес не бывает... На следующее утро приехали лейтенант и три солдата забирать капитана. Сухо выслушали мои виноватые объяснения. Нет, не поверили, что нельзя было. Наверное, решили: «Не к тому хирургу привезли...» Но дело не в личной амбиции. Проблема шока — нужно о ней думать и думать. Между тем наши войска ушли вперед, и работа схлынула. Стало далеко возить раненых. Наш ПЭП переезжает в Калугу. Бочаров заходил проститься и пообещал большую работу. — Будете там спецгоспиталем... — Сколько у нас будет коек? Он не ответил, что-то думал. Уже уходя, сказал из дверей: — Коек шестьсот понадобится, не меньше. Все отсыпаются. Бригады ликвидировали, работаем только днем. Ночью дежурный хирург с сестрой обрабатывают срочных, если поступают. Я съездил в Москву, в медицинскую библиотеку, почитал кое-что по шоку. Думаю о нем постоянно. Глава седьмая. ФЕВРАЛЬ 42-ГО. КАЛУГА.23 января в полдень принесли приказ: немедленно переезжать в Калугу. ПЭП прислал машины — два автобуса и полуторку. С начальником в последнюю неделю случилась беда: он запил. С утра трезвый, смущенный, в обед — веселый, а вечером — пьяный. Противно. Поэтому собирались без него. Комиссар и Тихомиров командовали погрузкой. — 35 —
|