Политика и Эстетика. Коллективная монография

У Бодлера едва ли найдут попытку серьезно дискутировать с представлением о прогрессе. Прежде всего потому, что «вера в прогресс», которую он с ненавистью преследует, является ересью, лжеучением, а не обычным заблуждением[272].

Позднее в США Адорно острее стал понимать некоторые идеи Беньямина о взаимосвязи поэтических конструкций Бодлера и реальности товарного хозяйства. Он признал близость собственных идей и суждений Беньямина, но вновь выступил против применения в его работе «фрейдистской теории памяти» для объяснения образов Пруста и Бодлера. С методологической точки зрения, по его мнению, необходимо было обратиться к теории овеществления, «так как всё овеществление является забвением: объекты становятся вещественными в момент, где они зафиксировались, не став актуально современными во всех своих элементах, где что?то о них забыли». Так, по мнению Адорно, работа Беньямина могла бы достичь «универсальной общественной плодотворности»[273]. Впрочем, несмотря на критические замечания по поводу исследований Беньямина о Бодлере, Адорно позже признавал, касаясь единственного опубликованного труда из этого цикла, что «некоторые мотивы у Бодлера» стали «одним из замечательнейших историко-философских свидетельств эпохи»[274].

Полностью воплотиться планам Беньямина по изучению Бодлера было не суждено. Однако имеющиеся материалы – законченные варианты отдельных частей бодлеровских штудий, а также архивные документы и переписка мыслителя – позволяют рассмотреть его методологию с разных сторон. В основе «общественно-критического» взгляда на поэта – подхода Беньямина при изучении его творчества – лежит представление о диалектическом образе литературных конструкций Бодлера и о способе передачи в них либо событий его личной жизни, либо исторических феноменов окружавшей его социальной реальности, либо способа комплексного воссоздания того и другого. При этом предметом исследования Беньямина стали не только содержание литературных конструкций Бодлера, но и способ их передачи, а также исторический контекст и манера работы поэта над своими творениями и своей частной жизни. Этот методологический прием оказался новаторским не только в рамках исследований франкфуртской школы, в значительной мере опиравшихся на марксистскую теорию, но и в рамках всего комплекса исследований по социальной истории.