|
Дело в том, что Вормском рейхстаге 1521-го года император многих империй Карл V поддержал католическое духовенство и потребовал от Лютера отречься от его реформационного учения. Лютер, опиравшийся на силу, как ему казалось, мощных светских князей, тут же заявил: «На том стою и не могу иначе» [26, с. 21]. Стоял недолго. Когда против Лютера был издан специальный Вормский эдикт, осудивший его учение и деятельность и грозивший ему вполне конкретными санкциями, Лютер спешно укрылся в вартбургском замке саксонского курфюрста Фридриха (близ Эйзенаха) и так же спешно стал посылать оттуда сигналы о своей благонадежности. Сигналы были приняты с благосклонностью (см.: [26, с. 21]). Еще бы! Ведь такими сигналами стали призывы Лютера беспощадно карать всех поверивших в искренность и бескорыстность провозглашенных им же намерений. «Если — пишет Лютер — среди крестьян есть невиновные, то Бог сохранит и спасет их. А коль скоро Он этого не делает, значит, они виновны; виновны хотя бы в том, что не выдали злодеев и были с ними заодно. Даже если крестьяне пострадают так по глупости или из страха, их все равно надо покарать» [119, с. 305]. Лютер обратился с открытым призывом «бить, душить, колоть восставших крестьян, как бешеных собак» [79, с. 138], чем, безусловно, снискал благорасположение власть имущих. Если призыв людей к восстанию и последующий за ним призыв «бить, душить, колоть» восставших по этому же призыву «как бешеных собак» не является предательством, то тогда что же такое — предательство ? Люди, которым был безгранично предан Ульрих фон Гуттен, — Мартин Лютер и Эразм Роттердамский — предали его по-разному: Лютер — в числе множества других, кому по его воле довелось оказаться преданными ему; Эразм же — персонально. Нежелательное знание имеет скверное свойство: порождать ненужные мысли. Самая ненужная мысль: существуют ситуации, в которых человеку приходится выбирать между тем, чтобы либо стать героем, но — посмертно, и тем, чтобы сохранить свою жизнь, но — став при этом подлецом. Однако, как не бывает абсолютных аксиом, так не бывает абсолютно ненужных мыслей. Ценность любой ненужной мысли заключается в том, что она вызывает мысли нужные. Тогда-то и выясняется, например, что продолжительность жизни совершившего подлость во имя сохранения этой самой жизни измеряется лишь продолжительностью его использования использующими его, после чего его жизнь становится им ненужной. Со всеми вытекающими для новоиспеченного подлеца последствиями. Что же касается героев, то не все они становятся героями посмертно. Но это — совсем другая история. Нас сейчас интересуют исключительно подлецы. — 37 —
|