|
– На немцев? – переспросил Кузнецов и еще раз усмехнулся: – Ты что же, полагаешь, кроме немцев, у нас нет больше никаких врагов? Выходит, империалистические разведки сидят сложа руки? Оперработник покраснел, насупился. Робко спросил: – На англичан? – А уж это, дорогой товарищ, вам решать, – Кузнецов картинно захлопнул папку. – Санкцию на арест я даю. Покрутите эту Гаупт, посмотрите – авось, сама признается. И он раскрыл очередное дело очередного потенциального шпиона… В первых числах мая 1942 года 30-летняя Елена Га – упт, таксировщица финотдела Управления железной дороги имени первого машиниста страны товарища Кагановича, была арестована. – Не понимаете? – следователь с усмешкой смотрел на Гаупт, – За дурачков нас, извиняюсь, держите? Не выйдет! С остервенением он вскочил со стула, и Гаупт, от неожиданности, даже вздрогнула. «Вот оно, – пронеслось в голове, – начинается». За те несколько дней, что Гаупт находилась в свердловской тюрьме НКВД, ее никто еще не бил, но именно это и пугало Елену больше всего. Каждую минуту она ждала, что вот сейчас – именно сейчас – ее примутся пытать. От любого резкого окрика она сжималась, втягивала голову в плечи. Собственно, сам факт ареста Елену Гаупт не удивлял – она давно этого ждала, еще с осени, когда стали забирать других свердловских немцев. Рубить под корень вражье семя: так объяснили ей соседи по коммуналке. И хотя Гаупт никогда не ощущала себя немкой – чем она отличается от других? Весь род, до седьмого колена, лежит здесь, в России; по-немецки, кроме «гутен морген» и «ауф фидерзеен», ничего не понимает – германская педантичность давала о себе знать. Идет война. Таков порядок… … Следователь склонился над ней: – Так что же? Будете признаваться, или вам помочь? – В чем? – голос Гаупт предательски дрожал. – Вы скажите… Может, я знаю, но не догадываюсь… – Знаете. Конечно, знаете… У какой разведки вы состояли на связи? Какую информацию передавали? – Это ошибка… Недоразумение… – Гаупт сама понимала, насколько неубедительно звучат ее слова. – Ах так! – на этот раз следователь разозлился, кажется, не на шутку. – Вот вы какая! Ошибка?! Он перешел на крик: – Органы! Никогда! Не! Ошибаются! Запомните! Никогда! Не! Ошибаются! Слова эти отдавались в ее голове ударами молотка, и от каждого нового удара Гаупт становилось все страшнее и страшнее… – Вот видите, можете, когда захотите, – начальник следственного отделения Кузнецов пребывал в благодушном настроении, – целая линия уже вырисовывается. — 159 —
|