|
Обыск закончили только под утро. Уже начинало светать, когда Ядвигу вывели из подъезда, посадили в «воронок». Странное дело: она никогда не любила свой дом – конструктивистскую коробку, наследие пролетарского аскетизма эпохи 20-х, – но в эти минуты таким близким и родным показался он ей. И козырьки у подъездов. И антенны, частоколом торчащие на крыше. И постамент посреди двора, где собирались когда-то водрузить чей-то памятник, но ограничились в итоге обычной клумбой. Неужели она видит это все в последний раз? И эти доходные, роскошные дома – в Кривоколенном, в Банковском? И известный всей Москве чайный магазин, выстроенный в стиле буддистской пагоды бывшим его владельцем, фабрикантом Высоцким? Она мысленно прощалась со всем, что видела сейчас из окна «воронка»… Вот показалось уже и знаменитое здание желтого цвета – бывшее страховое общество «Якорь», о котором несознательные москвичи грустно шутили: на смену Госстраху пришел Госужас. Давно, очень давно Ядвиге не доводилось бывать в этом доме. Последний раз – лет пятнадцать назад, а то и больше. Вспомнился просторный кабинет на третьем этаже. Причудливый фонтан, который любила она разглядывать из окна… Всего пятнадцать лет, а кажется, будто прошла целая эпоха. Из тех, кто работал здесь во времена ее дяди, в живых почти никого сейчас уже не осталось. В его кабинете заседает теперь невзрачный человек в зловещем пенсне. Улица Дзержинского – прочитала она вывеску на углу и невольно – против желания даже – усмехнулась. Вот уж воистину: большей насмешки трудно было бы придумать… И лишь, когда захлопнулись за спиной ворота, когда бесцеремонные руки принялись ощупывать ее, без стеснения шарить по всему телу, – только тогда окончательно поняла, осознала Ядвига: всей ее жизни наступил конец. Липкая волна ужаса накрыла ее, и она, не стесняясь уже, зарыдала в голос… Зам. нач. 1 спецотдела НКВД СССР Капитану госуд. безопасности тов. Герцовскому Направляем на хранение в фонде Ф. Э. Дзержинского следующие материалы: 1) Евангелие на польском языке (книга, которая была ему разрешена для чтения, в бытность его в московской тюрьме в 1916 г; с этой книгой он вышел из тюрьмы в феврале 1917 г.). 2) Копия его тюремного дневника на 83-х листах. 3) Пять портретов, исполненных карандашом. 4) Брошюра и журнал на польском языке. 5) Одна собственноручная записка на польском языке 1923 г. 6) 11 фотографий Ф. Э. Дзержинского 7) Мандат члена ВЦИК 1-го созыва 1917 года. 8) 19 фотографий отца, матери, братьев, сестры Ф. Э. Дзержинского и местностей, где он жил в детстве. — 128 —
|