|
Университетского образования Константин Эдуардович не имел. Циолковскому пришлось сдать экзамен для того, чтобы получить право работать учителем. Долгие годы Циолковский занимался самообразованием. 2. Варвара Евграфовна полила из кувшина на руки Константина Эдуардовича теплой воды. Он умылся и прошел в столовую. Отобедав, Константин Эдуардович по лестнице поднялся наверх в свою любимую комнатку, которая служила ему творческой лабораторией и мастерской одновременно. Потирая от удовольствия руки, он оглядел знакомую обстановку: книги, журналы, большие листы бумаги с чертежами и рисунками, непонятные для непосвященного предметы, сделанные его собственными руками, выделялся цельнометаллический макет дирижабля, которым Циолковский очень гордился. Ему нравился царивший здесь "рабочий беспорядок". Супруга почти не заходила сюда и ничего не трогала, если сам Константин Эдуардович не просил ее прибраться в комнате. В тот вечер Циолковский работал увлеченно и задержался наверху. Он даже забыл спуститься в столовую, чтобы попить чаю. Супруга, видимо, боялась потревожить мужа и не стала его звать. Она принесла ему на небольшом подносе стакан чая, любимые им сушки и мед. Константин Эдуардович поблагодарил супругу, отхлебнул чаю и тут же про него забыл... Было уже поздно, в комнатку пробрался вечерний холодок. Циолковский взял со стола часы-брелок, которые всегда клал перед собой, и открыв их, посмотрел на циферблат: без десяти одиннадцать. Закрыв часы, он положил их в карман жилетки. Нехотя Константин Эдуардович прервал любимое занятие и стал убирать со стола книги, чертежи. Он собирался немедленно лечь спать - рано утром ему нужно было идти в училище. В доме установилась удивительная тишина. Вдруг боковым зрением в дальнем плохо освещенном углу, куда почти не доходил свет от лампы накаливания он увидел светлое пятно, потом второе. Он повернул голову: к великом удивлению, у дальней стены "стояли" два светящихся силуэта, по форме напоминавшие человеческие фигуры. Циолковскому стало не по себе. Мешковатые, аморфные, прозрачные, они явно были живыми. В верхней, овальной части силуэтов, очевидно, служившей головами, на него смотрели глаза. Внезапно, в своей голове Циолковский услышал голос, отчетливо произносивший слова: — 42 —
|