Перуновы дети

Увидев просветлевшее с её появлением лицо Миролюбова, Пьер серьёзно сказал:

– Эта молодая леди имеет мужской склад ума и сильный характер. Такие не по мне. Но будь уверен, брат, подобные женщины, если ты им понравишься, сродни жёнам декабристов: они способны на подвиг и самопожертвование…

Глава шестая

Время огня

Июль 1941. Брюссель

Перед глазами вновь предстали кадры немецкой кинохроники Wochenschau: вывороченный пограничный столб СССР, горящие, утопающие во взрывах бомб города и сёла, потоки русских военнопленных, подавленных, растерянных, со скорбными глазами, и весёлые немецкие парни с закатанными рукавами и автоматами наперевес рядом с виселицами и горами трупов. Захлёбывающийся победным восторгом диктор вещал: этой осенью война с русскими будет закончена!

Юрий Петрович, погрузневший и полысевший, шёл по рю де ла Регенс в сторону брюссельского городского парка, где у него была назначена встреча. До условленного времени оставалось ещё более получаса, можно спокойно поразмышлять над сюжетом очередного рассказа. «Пожалуй, следовало выйти поближе к парку, сегодня довольно жарко», – думал литератор. Вот уже почти два десятка лет жизни прошли в этом городе, а он пишет и думает в основном о России. Так и не привык к другой стране, всё здесь кажется чужим и механическим.

Размышления прервала колонна немецких солдат, пересекавшая рю де ла Регенс со стороны рю де Урсулинес. Упитанные немецкие парни весело переговаривались, разглядывая незнакомый город. От жары они расстегнули верхние пуговицы кителей и закатали рукава.

«Они чувствуют себя покорителями Европы. А ведь в России, в Донской нашей степи, жарко. Жарко и пыльно. Попадёте, ребята, туда, узнаете, почём пуд соли. В России всегда дрались крепко, не только до крови, но и до смерти, – подумал, глядя на немцев, Миролюбов и тут же одёрнул себя: – Что ж это я, право, словно комиссар какой-то рассуждаю?

Да, на родине сейчас идёт война. Но теперь война не с Россией, а с большевиками! С теми, которые забрали у меня всё, о чём я пишу с тоской и болью. Так что пусть немцы давят проклятых краснопузых, может, это даст возможность нам, истинным русским патриотам, наконец вернуться на родную землю!»

За батальоном пехоты по мостовой покатили тупоносые грузовики, тяжело гружённые военным имуществом, а потом бронемашины, ощерившиеся стволами пулемётов, – сила! Это тебе не красная тачанка или кавалерия в девятнадцатом году!

Наконец немецкая колонна прошла, и Миролюбов двинулся дальше.