|
– Вроде дышит, – определил он, – подсобите-ка освободить… Затем, осмотрев внимательнее, заключил: – Ногу повредил и конём помяло, а так вроде живой. Ну-ка, поведунствуйте кто-нибудь над ним, узнать надобно, кто таков и откуда… – Как кто? – удивился Жилко. – Неужто так не видно, что печенег. – А то, голова твоя, куст ракитовый, что думать завсегда надобно, – ответил пожилой воин. – Гляди, – указал он на печенежскую кожаную рубаху, – вишь, сзади разруб и следы крови засохшей, стало быть, кто-то хозяина этой рубахи в Навь отправил. А на этом, – указал он на лежащего, – никаких ран нету, да и одёжка печенежская ему завелика будет, про кудри его светлые я уже не говорю. И с чего б это печенегам друг в дружку стрелять вздумалось? Жилко пожал плечами. – Вот и надобно выяснить, – подытожил пожилой. Рябой подошёл к лежащему на земле человеку небольшого роста, простоволосому – кожаный шлем с меховой оторочкой свалился с его головы – в плечах он был неширок, но скроен ладно. Когда с него сняли рубаху, перепачканную кровью с землёй, то под ней оказалась лёгкая кольчуга, надетая поверх простой льняной рубахи. Рябой осторожно ощупал пострадавшего, нашёл вывих на левой ноге. Когда вправлял, человек дёрнулся от боли и задышал чаще. – Сейчас придёт в себя, – определил охотник. Человек и вправду зашевелился, застонал и открыл глаза, медленно повёл ими туда-сюда, осматривая незнакомых людей. Потом взор его прояснился, стал настороженно-внимательным. – Кто вы? – выдавил он хрипло и закашлялся. – А ты сам кто будешь? – вопросом на вопрос ответил Микула. Незнакомец, кряхтя, приподнялся на локтях, с усилием улыбнулся: – Не видите, что ль, печенег я… – Он хотел рассмеяться, но боль в ушибленных рёбрах не давала возможности даже глубоко дышать, и он, скривившись, замолчал. – Мы так сразу и подумали, – отозвался пожилой воин, – когда увидали власы твои русые да кольчужку потаённую новгородского плетения. А как говор услыхали, так и вовсе признали, что печенег, так и мы тогда тоже печенеги… Все засмеялись. Незнакомец улыбнулся, потом ещё раз обвёл всех пристальным взором и, безошибочным чутьём выделив из всех Микулу, заговорил, обращаясь к нему: – Печенеги там, – он кивнул назад, – в лесном логу, сотни четыре будет. А там, – он кивнул в другую сторону, – сейчас битва идёт. Ежели засада по оврагу потечёт, аккурат нашим в спину ударят, силы и так неравные… А коль одержат верх супостаты, худо будет земле нашей: разграбят всё кругом, людей в полон уведут… — 159 —
|