Дуговая лампа[31]Лишь тот знает человека, кто безнадежно его любит.[32] ЛоджияГЕРАНЬ. – Двое влюбленных питают самую нежную привязанность к именам друг друга. КАРТЕЗИАНСКАЯ ГВОЗДИКА. – Любимый человек всегда кажется любящему одиноким. АСФОДЕЛЬ. – За тем, кого любят, смыкается пропасть как рода, так и семьи. ЦВЕТОК КАКТУСА. – Истинно любящий радуется, когда любимый человек в споре оказывается неправ. НЕЗАБУДКА. – В памяти любимый человек всегда выглядит уменьшенным. ДЕКОРАТИВНОЕ ЛИСТВЕННОЕ РАСТЕНИЕ. – Как только что-то мешает влюбленным соединиться, тотчас же появляются фантазии о безмятежной совместной жизни в старости. Бюро находокУТЕРЯНО. – Беспримерность и неповторимость самого первого впечатления от города или деревни на фоне окружающего пейзажа заключается в том, что даже с самого близкого расстояния в нем проглядывает даль. Обыкновение еще не сделало свое дело. Как только мы начинаем осваиваться на новом месте, пейзаж тут же исчезает, словно фасад дома, в который мы заходим. Он еще не получил перевес в результате постоянного, вошедшего в привычку изучения. Как только мы начинаем ориентироваться на местности, самый первый ее образ никогда больше не воспроизводится. НАЙДЕНО. – Синяя даль, не боящаяся близости и, опять же, не растворяющаяся, как близко бы ты ни подошел, не простирающаяся перед тобой тяжеловесно и надменно, но лишь возвышающаяся все более замкнуто и грозно – это нарисованная даль кулисы. Именно в этом заключается неповторимая особенность сценических декораций. Остановка дрожек (не более трех экипажей)Я десять минут стоял на остановке в ожидании автобуса. «Л'Энтран… Пари-Суар… Ля Либерте» – непрерывно выкрикивала продавщица газет за моей спиной, не меняя интонации. «Л'Энтран… Пари-Суар… Ля Либерте» – тюремная камера, треугольная в сечении. Я явственно видел, как пусты ее углы. Во сне я видел «дом с плохой репутацией». «Гостиница, где балуют зверей. Почти все пьют только избалованную звериную воду». Я расслышал во сне эти слова и тут же вновь вскочил. Безмерно утомленный, я бросился на кровать, в одежде, не выключив свет, и сразу же уснул на несколько секунд. В домах, сдаваемых внаем, порой слышна музыка, полная такой смертельной тоски и в то же время такого самозабвенного веселья, что не верится, будто она предназначена для слушателя. Нет, это музыка для самих меблированных комнат, где по воскресеньям сидишь, погрузившись в такие мысли, к которым эти ноты порой составляют гарнир, как увядшие листья на блюде с перезрелыми фруктами. — 21 —
|