|
На следующий день он пришел на работу раньше всех и поднял шум. Расчет его был верен и прост. То, что случилось, доказывало: сотрудники его подставляют. И вообще люди не порядочные. Без него здесь полный бардак. И это - хороший повод для серьезного разбирательства и принятия кардинальных мер. И головы полетели одна за другой. Командным голосом он начал вершить свое "правосудие": - Я вас всех увольняю! Вы завтра не работаете! Тебя, тебя и тебя - убирайтесь отсюда прямо сейчас! И чтобы завтра вашего духа здесь не было! После этих его слов все во мне закипело от возмущения. И в это же мгновение меня посетило предчувствие, что должно произойти что-то жуткое. Изо всех сил я попыталась успокоиться и взять себя в руки. Чувствую, пришло мне время вмешаться и заступиться за этих людей. И я начинаю спокойно: - Я не вижу их вины и считаю, что ты сейчас поступаешь несправедливо. Эти люди честно работали вместе с нами. Это мои подчиненные, и я за них отвечаю, и если ты их выгоняешь, то я ухожу вместе с ними. Ведь даже женщину, которая торговала книгами в маленьком киоске возле офиса, он тоже выгнал. - Замолчи! - Он возмущен, что кто-то осмелился противоречить. Весь разговор идет почти на крике, и мои попытки защитить своих сотрудников, мое спокойствие разозлило его еще больше. Вот-вот, кажется, из глаз его посыплются искры, рот искривился в презрительной гримасе, кулаки сжаты. Очень явные симптомы надвигающейся грозы. Отступать было некуда. 51 продолжала, пытаясь говорить как можно увереннее: - Ты не смеешь так поступать. В чем дело, объясни конкретно причину своих претензий и поведения! - Все, замолчи! - резко закричал он: мое настойчивое требование еще больше разозлило его. - Почему я должна молчать, я хочу знать, хочу понять, что здесь происходит! - Заткнись, я тебе сказал! - буквально завизжал он так, что хотелось заткнуть уши и убежать прочь. Глаза Мирзы налились кровью. Лицо покраснело, жилки на шее набухли и пульсировали. Внутри его словно клокотал вулкан, вот-вот готовый вырваться лавой наружу и залить огнем все вокруг. Не обращая внимания на его ярость, я продолжала: - Не буду молчать! Объясни все это тогда не мне, а им! - Ах, так... Тут лее, уже совсем не владея собой, он резко шагнул ко мне и... со всей силы ударил по лицу. Прямо в ухо, чуть пониже виска... ...Я в прямом смысле этого слова оглохла. Левая половина лица онемела, в голове стоял колокольный гул. Шок, который я тогда испытала, трудно передать словами... Происходящее было настолько странным, что казалось, это случилось не со мной, а с кем-то другим. У меня было ощущение, что это какой-то чудовищный сон: вот я сейчас проснусь, и весь ужас кончится. Оцепеневшая, я застыла на месте. Все, кто был в комнате, повернулись ко мне, кто-то вскрикнул. Женщины окружили меня плотным кольцом и, охая и причитая, стали прикладывать холод к моему лицу. Я, все так же, застыв, сидела в кресле и не могла сдвинуться с места. Вероятно, от удара я все видела расплывчатым, неясным, буквально плывущим вокруг меня. — 73 —
|