|
- Какие новости в школе? - спросили меня домашние. И я рассказала об этой непонятной истории с крещеными "двоечниками, которым Бог не помогает, а мне помогает... Моя тетка тут же сурово спросила: - А зачем ты сказала, что ты крещеная? - Но ведь это правда! Вы же сами говорили, что надо всегда говорить правду?! - А кто тебя просил говорить такую правду? - Она строго сдвинула брови. Внезапное осуждение родных настолько меня обескуражило, что я заплакала. В памяти остались непонимание и незаслуженная обида. Когда мы были с бабушкой в храме, там было так красиво, нежно пели женщины, горели свечи, длинноволосый дяденька в черном длинном платье намазал мне руки и ноги маслом, полил на голову теплой водой... С годами я начала задумываться над тем, что же такое Бог. Я не стала религиознее, но смысл веры в Высшее начало окреп во мне, дав терпимость к другим религиям. Бог един. ...И вдруг поток моих воспоминаний прервался неожиданными словами муллы: - И ты не имеешь больше права ходить в свой храм, теперь ты нашей веры. Мирзакарим глянул на муллу и что-то спросил у него по-узбекски. Широко открыв в удивлении глаза, я выпалила: - Почему это я не могу ходить в свой храм? - Ты не виновата, что тебя крестили. Но теперь ты нашей, мусульманской веры, - повторил мулла. - Как же это? - Меня обдало жаром. - Мы так не договаривались! Ведь ты же обещал! Я пристально смотрю Мирзакариму в глаза, а он в смущении отводит взгляд и молчит. Во мне кричит немой укор: "Я же тебе доверилась!" ...Обряд продолжается, а я лихорадочно думаю: "Ох, Мирза, как же ты договорился-то? Ведь, если бы это было правдой, меня сейчас не просили бы не ходить в христианский храм". В конце церемонии мы произнесли по-арабски клятву верности, слово в слово повторяя за муллой. В чем же я клялась тебе, Мирзакарим?.. - Все, теперь вы муж и жена, - объявил мулла. Когда мы вышли за ворота мечети, я чувствовала себя опустошенной: столько разных эмоций за несколько часов! Остался лишь неприятный осадок от лжи Мирзакарима. - Мирзакарим, почему ты так долго тянул с венчанием? - Мне нужно было получить разрешение у родственников и у первой жены Гули, - пояснил он просто. Спустя три дня мы расписались в ЗАГСе моего района. ВСЕ НЕ ТО, И ВСЕ НЕ ТАК, ЛЮБИМЫЙ! - Были ли женаты прежде? Я пишу "да", он - "нет". - Какой раз вступаете в брак? Я - "второй", он - "первый". - Есть ли дети? Я - "да", он - "нет". - Что же ты пишешь? Детей-то можно и указать! - подсказываю я Мирзакариму. - Не нужны нам лишние вопросы. Мне это стало неприятно, что-то "царапнуло" внутри. Он продолжал оформлять анкету, а я вспомнила, как два года назад позволила ему взять без разрешения свою газету с той заметкой, а сейчас позволяю ему откровенно подделывать "биографию" в заявлении. И участвую в этом. И подумала: "А ведь он так обходится не только со мной, он даже предает своих детей, Гулю, отрекается от них ради этого штампа в липовом паспорте". На этой бумаге их нет... Но ведь "не отрекаются, любя". И еще мелькнула мысль: "А правильно ли я сейчас делаю, что позволяю себе "не замечать" все это? А значит, этим позволяю ему на лжи строить наш брак..." Ложь во имя любви? Бред какой-то. Но и на этот раз я позволила ему солгать... — 57 —
|