|
являлись двое. Теперь же стало трудно получить повозку даже за деньги, а о добровольцах уж и говорить не приходится. Однако мы не унывали, когда не было повозок, ходили пешком, делая порою по двадцать миль в день. Еще труднее было рассчитывать на получение продовольствия. Просить продукты было неудобно, и мы решили, что каждый будет носить продовольствие с собой в сумке. Стояло лето, и поэтому в палатках и постелях необходимости не было. Всюду, куда мы приходили, устраивались митинги. Народ сходился, но рекрутов набиралось не больше одного-двух. - Как можете вы, последователь ахимсы, предлагать нам взяться за оружие? - Что хорошего сделало правительство для Индии, чтобы заслужить наше сотрудничество? Подобные вопросы задавались нам постоянно. И все же наше упорство побеждало. Имея уже целый список завербованных, мы рассчитывали, что приток добровольцев станет постоянным. Я уже начал переговоры с комиссаром относительно размещения рекрутов. Комиссары всех округов, по примеру Дели, созывали у себя военные конференции. На одну из таких конференций в Гуджарате пригласили и меня с моими соратниками. Мы пришли, но я понимал, что это место еще менее подходящее, чем Дели. Я чувствовал себя плохо в этой атмосфере раболепия. Мне пришлось говорить на конференции о довольно неприятных для чиновников вещах. Я выпускал листовки с призывом к населению записываться в рекруты. Один из моих аргументов был не особенно приятен комиссару: "Из всех злодеяний британского владычества в Индии история сочтет наиболее тяжким закон, лишающий весь народ права носить оружие. Если мы хотим, чтобы этот закон был отменен, если хотим научиться владеть оружием, то нам представляется блестящая возможность. Если средние слои населения добровольно окажут правительству помощь в час испытания, его недоверие исчезнет и запрещение носить оружие будет снято". Комиссар заявил, что ценит мое присутствие на — 420 —
|