|
чиновникам, что власть их поколеблена. На какой-то момент народ утратил всякий страх перед возможным наказанием и покорялся только силе любви, которую проявлял по отношению к ним их новый друг. Нужно отметить, что в Чампаране меня никто не знал. Крестьяне были поголовно неграмотны. Чампаран, расположенный к северу от Ганга, у подножия Гималаев, близ Непала, отрезан от остальной Индии. О Конгрессе в этих местах мало кто имел хоть малейшее представление. Даже те, кто слышал о Конгрессе, боялись не только участвовать в работе Конгресса, но даже говорить о нем. А теперь Конгресс и его члены ступили на их землю, хотя и не от имени Конгресса, но зато с гораздо более реальными задачами. Посоветовавшись со своими товарищами, я решил ничего не предпринимать от имени Конгресса. Нам нужна была работа, а не название, существо дела, а не видимость. Само же слово "Конгресс" было bete noire (*) для правительства и поддерживавших его плантаторов. Для них Конгресс был синонимом адвокатских пререканий, юридических уловок для нарушения закона, синонимом взрывов бомб и преступлений анархистов, лицемерия и хитрости. Нам нужно было рассеять эти ложные представления. Поэтому мы решили не упоминать вообще о Конгрессе и не знакомить крестьян с организацией под названием "Конгресс". Вполне достаточно, думали мы, если они осознают смысл существования Конгресса, они последуют его духу, а не букве. (* Пугало, жупел, нечто ненавистное (франц.). *) Поэтому ни открыто, ни тайно мы не посылали эмиссаров от имени Конгресса, которые подготовили бы почву для нас. Один Раджкумар Шукла не мог снестись с тысячами крестьян. Никакой политической работы среди них не велось. Они понятия не имели, что происходило вне Чампарана, и все же приняли меня, как старого друга. Не будет преувеличением сказать, что при этой встрече с крестьянами я встретился лицом к лицу с богом, ахимсой и истиной. Рассматривая мое звание "махатма" в этом смысле, я вижу в нем только мою любовь к людям. А это в свою очередь не что иное, как выражение моей — 384 —
|