|
отдавать распоряжения по отряду только через меня. Но офицер сразу же рассеял наши иллюзии. М-р Сорабджи Ададжаниа был человеком проницательным. Он сразу же предупредил меня. - Остерегайтесь этого человека, - сказал он, - он, по-видимому, собирается нами командовать. Мы не станем его слушаться. Мы готовы принять его только как инструктора. Но и юноши, назначенные им для нашего обучения, также считают, будто они здесь затем, чтобы распоряжаться нами. Юноши, присланные обучать нас, были студентами из Оксфорда. Офицер назначил их капралами. Я тоже обратил внимание на своеволие офицера, но просил Сорабджи не волноваться, и постарался успокоить его. Но убедить его было не так-то просто. Он с улыбкой возразил мне: - Вы слишком доверчивы. Эти люди обманут вас, а когда вы раскусите их, то будете убеждать нас прибегнуть к сатьяграхе, и на нас навлечете несчастье и сами попадете в беду. - Что еще, кроме горя, может вас ожидать, если вы соединили свою судьбу с моею? - ответил я. - Сатьяграх рожден, чтобы быть обманутым. Пусть офицер обманывает нас. Разве я не повторял десятки раз, что обманщик в конце концов обманывает самого себя? Сорабджи рассмеялся. - Хорошо, - сказал он, - продолжайте обманываться. Вы когда-нибудь найдете смерть на путях сатьяграхи и увлечете вместе с собою несчастных смертных вроде меня. Эти слова напомнили мне о том, что писала мне покойная ныне мисс Эмили Гобхаус относительно несотрудничества: "Я не удивлюсь, если наступит день, когда ваша борьба за истину приведет вас на виселицу. Да укажет вам господь правильный путь и да защитит вас!" Разговор с Сорабджи произошел сразу же после назначения офицера. Через несколько дней наши отношения с ним достигли критической точки. Когда я стал принимать участие в строевой подготовке, мои силы после двухнедельного поста едва начали восстанавливаться, а до места занятий приходилось идти около двух миль. Я заболел плевритом и почувствовал, что очень ослаб. В таком состоянии мне предстояло провести еще два дня в лагере. Все наши люди — 330 —
|