|
не наблюдается такого отвращения к мясной пище, как среди джайнов и вишнуитов Гуджарата. Я вырос и воспитывался в этих традициях. Кроме того, я был очень предан родителям, и я понимал, что они будут глубоко потрясены, если узнают, что я ел мясо. К тому же любовь к истине заставляла меня быть чрезвычайно осторожным. Не могу сказать, чтобы я не понимал, что шел на обман родителей, собираясь питаться мясом. Но мой разум был всецело поглощен "реформой". О возможности полакомиться я и не думал и даже не знал, что мясо очень вкусное. Я хотел быть сильным и смелым и желал видеть такими же своих соотечественников, чтобы мы могли побороть англичан и освободить Индию. Слова "сварадж" я тогда еще не слыхал, но знал, что такое свобода. Меня ослепляло безумное увлечение "реформой", и я убедил себя, что, скрыв свои поступки от родителей, я не погрешу против истины, если все действительно останется в тайне. VII. ТРАГЕДИЯ (продолжение) Решительный день настал. Трудно передать мое тогдашнее состояние. С одной стороны, я был охвачен фанатическим стремлением к "реформе", с другой - меня увлекала новизна положения - сознание, что я делаю решительный шаг в жизни. Вместе с тем я сгорал со стыда из-за того, что принимался за это тайно, как вор. Не могу сказать, какое чувство преобладало. Мы нашли укромный уголок на берегу реки, и там впервые в жизни я увидел мясо. Был также и хлеб из булочной, которого я никогда не пробовал. Козлятина была жесткой, как подошва. Я просто не мог ее есть. Я ослабел и должен был отказаться от еды. Ночь я провел очень скверно. Меня мучили кошмары. Едва я засыпал, как мне начинало казаться, что в моем желудке блеет живая коза, и я вскакивал, мучимый угрызениями совести. Но тут я вспоминал, что есть мясо мне повелевает долг, и тогда становилось легче. Мой друг был не из тех, кто быстро сдается. Он стал приготовлять изысканные мясные блюда в приятной сервировке. Мы ели их уже не в укромном местечке на берегу реки, а в ресторане — 23 —
|