|
Поразительная история, верно? Обычно люди разделяют судьбу с родными и близкими, иногда просто с незнакомцами. Но это пример того, как судьба человека оказалась самым роковым образом связана с игрушкой. Или она была связана с какими-то силами московских улиц и переулков? Не зря же бабушка моей подруги ходила на улицу Фурманова, то есть в переулок Нащокина. Зачем? Может, покупая игрушечный домик, она хотела прикоснуться к той силе, что более века назад благоприятствовала созданию нащокинского кукольного домика? Мудрая бабушка хотела получить часть той невидимой, но вечной силы, которую разбудила некогда цыганская магия. Недаром же старушка положила под кукольный домик внучки купюру, как это делал некогда Нащокин, наученный цыганкой. Только по прошествии многих лет я поняла задумку старушки. Ведь после ее повторения старинных магических действий семья Ларочки и впрямь выбилась из бедности – родители моей подруги получили заграничную командировку, в которой сумели поднакопить денег. Да и сама бабушка выгодно обменяла их старое жилье на более комфортабельное. Но ведь тогда кукольный домик был недосягаемой игрушкой, не то что теперь. Так, может, тем, кто сейчас мечтают выбраться из бедности, стоит посоветовать действовать как та мудрая бабушка? Купить кукольный домик, обустроить его и походить-погулять по нащокинским местам, а лучше всего постоять на углу Нащокинского и Гагаринского переулков. Там, придавленный огромными современными бетонными зданиями-коробками, еще сохранился двухэтажный флигелек – реальный «теплый дом», где Павел Воинович опробовал денежную магию для своего тайного домика души. Призрачный ворЖизнь упала, как зарница, Как в стакан воды ресница. Изолгавшись на корню, Никого я не виню… О. Мандельштам Когда троллейбус № 1 проезжал мимо Пушкинской площади, я услышала сдавленный шепот: – Береги сумку! Береги сумку! Я встрепенулась: какой знакомый рефрен. Точно так моя бабушка всегда шептала мне, боясь, что в транспорте кто-нибудь либо оберет меня, либо порежет сумку. Но на этот раз не моя, а чья-то чужая бабушка-божий одуванчик дергала то ли внучку, то ли уже правнучку за руку. Девчушка лет двенадцати равнодушно жевала жвачку, не обращая ни на кого внимания. – Береги сумку! – снова взъелась бабка. – Мало ли что! Вдруг опять Шпейер шпыряет! Словосочетание «Шпейер шпыряет» вышло таким фактурным, что сразу резануло слух и запомнилось. Но девчушке было не до всяких там шипящих на «ш». Она только лениво пробормотала: — 141 —
|