|
Учитель Валинес взмахнула световой указкой и Звёздная книга перенесла действие в любимый ею мир кельтских легенд. – После странствий по Востоку тень чародея Китаврула обрела новое тело в старой Европе, у кельтов. Заметим, в Азии его называли Гандхарвом, или Кондорвом, в Европе же он вновь стал зваться Китальвом – Серым альвином. И тут Валинес заметила, что по созвучию его теперь чаще именуют – Гендальфом, что был Серым, а стал Белым. Это он же – Китальв, или Кент-альф! О нём ныне все наслышаны от одного английского сказочника, – кстати, выпускника британского отделения академии Мартина Маргуса. Впрочем, в самой Англии вечный Скиталец получил и другие имена, самое известное из коих – чародей Мерлин. Хотя нам не следует забывать и его имя из легенд франков, предков германцев и французов, – Моральф, тёмный эльф. – И был волшебник Мерлин поначалу Тёмным волшебником, но потом стал Светлым, ибо он был прощён, и на него вновь низошёл свет Сварги, – продолжала Валинес. – Ах, какие волшебные имена! В них сама магия!.. Валинес рассказывала историю чародея Китальва, возродившегося Мерлином. И на сцене теперь появлялись мерцающими призраками и сам Мерлин, и кельтский король Артур с мечом Эскалибуром, подаренным ему Озёрной Девою. Между прочим, как поведала учитель, та Озёрная Дева была возлюбленной Мерлина. От любви к ней и случились с волшебником большие неприятности. Валинес снова унеслась мыслями в Туманный Альбион, во времена легенд. – Да! Всему виною была любовь! – расчувствовалась она. – Озёрная Дева очаровала волшебника, и он открыл ей все свои тайны… Даже ту, что позволила ей лишить Мерлина его света и силы, а затем заточить в скале… – Лишить света… то есть отправить на тот свет? – хмыкнул Зилаша. – А зачем? Зачем ей это нужно было? – зашушукались вокруг. Ярик толкнул локтем непоседу саламудрика, тот замер и навострил уши. – Зачем? О… это одна из самых охраняемых русалочьих тайн. В ней замешана и любовь, и ревность… Может быть, её ещё знают рыбы, но они не выдадут, ибо лишены голоса. Одно скажу, в этой истории всё укрыто тенью. Ну, а тьма и тени – они соблазняют, ибо любят всегда в тайне… И самые прекрасные озёрные лилии подымаются из тьмы и холода водяных омутов… Паны и дивы из своего яруса понимающе закивали. Русалки на галёрке, что нежничали с лешими, замерли. Можно было слышать, как пролетела, жужжа, пчела из живого улья на голове друдня. – Да-да… – кивнула Валинес. – Русалкам это яснее, чем прочим. Будьте осторожны с ними! Они так и норовят окунуть в любовный омут!.. Потому, согласно требованию устава, кое-кто из русалок и принимает облик мавлинок, порхающих по цветам, а у иных отрастает рыбий хвост! — 60 —
|