|
Как ни старались механики запустить двигатели, они отказывались работать на пришельцев. Пришлось всем спускаться вниз пешком. Не успел пришелец ступить на платформу, как эскалатор вновь заработал. Собака, ехавшая вместе с ним в одном вагоне, злобно рычала на него, ощетинившись, и хозяин не мог ее успокоить. «Извините!– сказал он, – она так рычит только на пьяных, но вы не похожи на алкаша, не понимаю, чего она взъелась на вас. Я, пожалуй, пересяду с ней в другой вагон». Пассажиры тоже косились на пришельца, и никто не решался сесть рядом с ним до тех пор, пока какая-то старушка не плюхнулась рядом с ним на жесткое сиденье. Падший вышел на Горьковской и направился к дому, который был знаком ему до мелочей по прошлому воплощению. Здесь была его квартира, здесь он был прописан, а соседи вряд ли могли знать о рядовой катастрофе самолета, которые случались теперь почти каждый день. Запасные ключи от жилья лежали нетронутыми в тайнике неподалеку о дома, и ему не представляло труда достать их. Поздоровавшись с соседями, пришелец вошел в свою комнату. Здесь все было по-прежнему. Только зеркало, висевшее на стене, разбилось, а на полу валялась его старая визитка. Вошедший поднял ее и прочел: «Яков Федорович Макурин, собственный корреспондент газеты «Аномалия». На столе пылилась книга, открытая на 30-й странице. Желтым фломастером был выделены строки из текста, содержание которых напоминало ему о его вечном стремлении к совершенству. Яков взял книгу в руки и прочел: «Три главных идеи являются достоянием всякой религии: бытие Бога, бессмертие души и свобода воли – без них не может быть построено учение о нравственности… Однако, существует такая форма жизни, которая ярким пламенем живой веры горит в сердцах миллионов своих последователей, которая воплощает в себе высочайшие идеалы добра, любви к ближнему, духовной свободы и нравственного совершенства, которая облагородила, и внесла цивилизацию в жизнь народов Азии – но, эта форма жизни… не знает ни Бога, ни бессмертия души, ни свободы воли. Буддизм не знает Бога, ибо сама идея единого верховного существа, которая для чего-то – совершенно неизвестно для чего – не то для забавы, не то для какого-то хвастовства своею силой – создает весь волнующийся и страдающий мир из ничего, – эта идея кажется буддисту странной, нелепой…». Яков положил закладку между страниц и закрыл книгу. На ее обложке золотом было вытиснено заглавие «СУТРА О ЦВЕТКЕ ЛОТОСА ЧУДЕСНОЙ ДХАРМЫ». Перелистав несколько страниц, пришелец вспомнил буддийскую версию воплощения, которое могло произойти только четырьмя способами. — 51 —
|