|
Мы переходим теперь к историческим конструкциям коммунизма. Первая историческая конструкция. «Пока для чести и достоинства человека было достаточно одной только веры, ничего нельзя было возразить против любого, даже самого утомительного труда». — «Всю бедственность своего положения угнетённые классы могли выносить лишь до тех пор, пока они были христианами» (самое большее, что можно сказать, это то, что они были христианами лишь до тех пор, пока выносили своё бедственное положение), «ибо христианство» (стоящее с палкой за их спиной) «подавляет в зародыше их ропот и возмущение» (стр. 158). «Откуда «Штирнеру» так хорошо известно», что могли делать угнетённые классы, мы узнаём из первого выпуска «Allgemeine Literatur-Zeitung», где «критика в образе переплётного мастера» цитирует следующее место из одной незначительной книги[80]: «Современный пауперизм принял политический характер; если прежний нищий покорно выносил свой жребий и смотрел на него как на божью волю, то нынешний босяк спрашивает, должен ли он влачить свою жизнь в нищете потому лишь, что он случайно родился в лохмотьях». Вследствие этого могущественного влияния христианства освобождение крепостных сопровождалось самой кровопролитной и ожесточённой борьбой, направленной именно против духовных феодалов, и было доведено до конца, вопреки ропоту и возмущению воплощённого в попах христианства (ср. Иден, «История бедных», книга I; Гизо, «История цивилизации во Франции»; Монтей, «История французов различных сословий»[81] и т. д.). Между тем, с другой стороны, мелкие попы, особенно в начале средних веков, подстрекали крепостных к «ропоту» и «возмущению» против светских феодалов (ср., между прочим, хотя бы известный капитулярий Карла Великого). Сравни также сказанное выше по поводу «вспыхивавших то здесь, то там рабочих волнений», — об «угнетённых классах» и их восстаниях в XIV веке. Прежние формы рабочих восстаний были связаны с достигнутой в каждом случае ступенью в развитии труда и обусловленной этим формой собственности; коммунистические же восстания в прямой или косвенной форме — с крупной промышленностью. Не вдаваясь, однако, в эту сложную историю, святой Макс совершает священный переход от терпеливых угнетённых классов к нетерпеливым угнетённым классам: «Теперь, когда каждый должен, работая над собой, стать человеком» («откуда только знают», например, каталонские рабочие, что «каждый должен, работая над собой, стать человеком»?), «прикованность человека к машинообразному труду совпадает с рабством» (стр. 158). — 153 —
|