Мафия по-японски

«Осакская война»

— После смерти Нобору Ямагути у нас нет босса. Шла война, и мы мирились с этим.

Такими словами открыл осенью 1946 года самый старый «брат» «Ямагути гуми» сходку членов банды.

— Нам надо решить, — сказал он, — кто возглавит организацию, иначе мы рискуем опоздать.

Все прекрасно поняли, что имел в виду «брат». «Черный рынок» — в руках американцев. Тягаться с ними невозможно. Игорные притоны, стремительно плодившиеся публичные дома, бары, подпольная торговля «хиропоном» — новым наркотическим средством — прибирали к рукам другие шайки. В Кобэ, где до войны безраздельно властвовала «Ямагути гуми», действовали теперь 75 групп якудза. «Опоздать» значило остаться без доходов.

Возглавить «Ямагути гуми», то есть сделаться третьим по счету ее боссом, должен Кадзуо Таока, сошлись во мнении участники сходки, потому что не находилось среди них никого, кто был бы свирепее и беспринципнее, изворотливее в бизнесе и искушеннее в кровопролитии, чем Медведь — довоенную кличку Таоки и причину ее появления в банде не забыли.

Сравниться с Таокой хитроумием и прозорливостью никто в «Ямагути гуми» в самом деле не мог. Перед церемонией вступления в наследование верховной власти в организации я составил три принципа жизни и деятельности якудза. Они потом сделались основополагающими для всех, кто входит в наш мир, — написал Таока в книжке «Ямагути гуми». Автобиография третьего босса». — Во-первых, иметь профессию. Во-вторых, получать по заслугам и сполна нести ответственность за ошибку или отступничество. В-третьих, подобно Бандзуйин Тёбэю и Дзиротё из Симидзу, стоять на стороне народа, даже если это потребует выступления против властей».

Законная «крыша» над преступным бизнесом, о чем говорится в первом принципе Таоки, до сих пор спасает якудза от серьезных потерь, поскольку время от времени полиция встает перед необходимостью наносить удары по гангстерскому подполью. Делается это в угоду моральному возмущению обывателя, который в условиях капиталистической действительности лишен легальных возможностей достичь денежного успеха и потому жгуче завидует прибылям якудза. Полиция арестовывает некоторых бандитов, но тех, кто принял облик респектабельных предпринимателей, как правило, не трогает.

Отбивая на сходке благодарственные поклоны «братьям» и «сынкам» за оказанное доверие, Таока видел себя не просто главарем малолюдной шайки, у которой нет денег на аренду приличного ресторана, чтобы отметить обряд коронации нового босса. Ему чудилось главенство над всем миром якудза — от края и до края Японии. Он отдавал себе отчет, что кровью будет полит его путь к верховной власти, и возводил в непреложный принцип, второй по счету в кодексе, принцип железной дисциплины и беспрекословного подчинения. В уже упоминавшемся телеинтервью Таока мог бы следующим образом продолжить мысль ведущего программу: у якудза рука руку не только моет, но и, случается, рука руку рубит, если рука отказывается копаться в особенно густой и зловонной грязи.