|
К сожалению, великолепие Хёда беседующего абсолютно не распространялось на Хёда пишущего. Его произведения были написаны педантичным языком, «фактически нечитабельным», как выразился Хаксли. Хёд познакомился с Хаксли в 1928 году. Тогда он был редактором в литературном журнале «Реалист». Среди сотрудников были Герберт Уэллс, Ребекка Уэст[39], Арнолд Беннетт[40] и оба Хаксли, Джулиан и Олдос. Сопровождая преуспевающего молодого романиста в ночных прогулках по Лондону, он понял, что его молодой друг страдал от обычного литературного недуга: Стиль сформирован, определенная структура отношения к жизни и ее интерпретации ясна, и есть определенная аудитория читателей, покупающих именно эту продукцию. И затем внезапно формула кажется ложной, угол зрения -неточным, анализ - презренно мелким. Традиции семьи Хаксли и духи предков бросали вызов его личному гению. Сатира могла развлекать, но убеждать не могла. Чтобы удержаться в рамках сатиры, нужно было заостряться на критике определенных сторон человека: человек -незаконченное животное; человек несомненно обучаем; необученный - меньше, чем животное; плохо обученный - хуже, чем животное; хорошо обученный - существо с бесконечными перспективами и сверхчеловеческим потенциалом. В последних фразах весь Хёд. Они раскрывают реальное значение привязанности Хаксли к этому потенциально конкурирующему с ним человеком. Потому что-то, что случилось после между ними двумя, можно иронически назвать интеллектуальным обольщением. Внук Т.Г. Хаксли был обольщен необычной интерпретацией эволюционной теории. Если не пускаться в долгие дискуссии о развитии науки в конце девятнадцатого столетия, следует отметить, что имелись две основные эволюционные теории. Последователи Дарвина полагали, что естественный отбор шел не направленно и человек был биологически счастливой случайностью, результатом случайных мутаций. Вторая теория, выдвинутая Ламарком и поддержанная французским философом Анри Бергсоном[41], смотрела на эволюцию сквозь призму телеологии. Бергсон называл свою теорию философией витализма. Он утверждал, что эволюция была не случайной, она управлялась творческими жизненными силами, «elan vital», которые стремились к более высоким формам выражения. Среди насекомых примером «elan vital» служит высокая государственность пчел и муравьев. А среди млекопитающих развивалась самая любопытная, самая экспериментирующая разновидность - Homo sapiens. Разумеется, как только выяснилось, что под концом эволюционной радуги зарыт горшочек с золотом, все начали размышлять о природе этого сокровища. Фридрих Ницше размышлял над «elan vital» и придумал «сверхчеловека», расу суперменов, которые могли быть как мистиками-святыми, так и деспотами-творцами. Для Бергсона был возможен только первый вариант: «вселенная - машина для производства богов», - писал он. — 42 —
|