|
Откуда-то сверху из расселин каменных бил Свет, озаряя Собой пещеру. А глубоко внизу нёс свои воды чёрный поток, рассвеченный снизу багровыми отблесками далёкого пламени. Ведогон легко опирался ногами о каменную твердь, а оттолкнувшись ими, как бы зависал над пропастями и парил в воздухе. И казалось мне, что это – сама плоть моя, только ставшая вдруг лёгкой и способной воспарять одной мысленной волею моей. И вдруг воздух в пещере словно бы сгустился, и сошёл ко мне Некто в обличье Волхва, с брадою длинною и взором глубоким и ясным. И спросил я Его: «Как подняться мне к Свету тому, что вверху? Хотя плоть моя легка и парит над землёй, но не могу я достичь верха и выйти из пещеры наружу – туда, откуда приходит Свет. Как быть мне? Скажи!» И рёк Волхв: «Прежде чем сможешь подняться вверх, должен ты оставить внизу всё, что несёшь с собой». «Но у меня ничего нет», – сказал я Ему «Смотри, – сказал Волхв, – ты несёшь ветхую плоть свою за плечами, как живой несёт на себе мёртвого. Оставь это тело Матери- Земле, Которая дала тебе его». Тогда поклонился я Земле, от Сердца десницей к Ней прикоснувшись, и возблагодарил Её за все дары, коими Она наделила меня. И – словно груз спал с плечей моих, и понял я тогда, что плоть не властна более надо мной. И рёк Волхв: «Смотри, вот тёмный покров на тебе, и вот светлый. Совлеки их с себя, как сбрасывают старую одежду, возвратившись из долгих странствий домой». И тогда воочию узрел я, что на мне надет будто вершник из плотной шерстяной ткани, и он давит меня. Распрямил я плечи, развёл руки в стороны и вдруг увидел, что ткань – стара и ветха, и свисает клочьями. Развернулся я и стряхнул с себя ту ветошь. Словно распоротая ветрами чёрная туча, уходящая за виднокрай, сползла она с плеч моих. А под ней – рубаха белая, дивным узорочьем расшитая, чиста, словно снег. Залюбовался я увиденным, как вдруг услышал голос Волхва: «Не очаровывайся белизной её, но совлеки с себя так же, ибо и она – не ты сам, и тянет тебя вниз». Вняв словам Волхва, тронул я ворот рубахи – и лёгким облачком спала она с плеч моих. И увидел я, как старая ветошь растеклась, словно чёрный весенний лёд, и мутной водой закапала вниз, сливаясь с чёрным потоком под обрывом, а белая рубаха, превратившись в полупрозрачную светящуюся дымку, воспарила над ней. И рёк Волхв: «Вот всё тёмное отошло в Тёмную Навь, а светлое – в Свет Ирийский. Узри же себя без покровов. Кто ты теперь?» И посмотрел я на себя, и увидел – как бы со стороны – не очами, и будто со всех положений враз: я – Свет, бьющий из единой точки внутри Сияния, без рук, без ног, без головы и без всего, о чём можно было бы сказать: «Вот то, а вот это». — 28 —
|