|
Впрочем, когда мать уезжала начиналось то же самое. Только уже недобро о матери говорила бабушка и, также, вспоминались прошлые обиды, а я, снова — поддакивал, и соглашался, и кивал. Я хотел быть хорошим со всеми, а выходило, что предавал. До сих пор все это лежит на сердце тяжелым грузом. Понимаю, что ничего уже не исправить. От этого еще тяжелее становится. Я хотел, очень хотел иметь семью, жить в семье. Хотя, уже тогда понимал, что никому в семье я не нужен. Понимал, однако, все же пытался выстраивать какие-то отношения между мной и бабушкой, мной и матерью, мной и сестренкой. Меня очень пугало само название «дом инвалидов». Пугало, почти, до смерти. Я боялся попасть в это место. Боялся. Если бы человек имел возможность видеть свое будущее?! Впрочем, лучше не надо. * * *Непрерывные переживания, связанные с отцом, хлопоты по обмену квартиры, собственные болезни все это медленно, но верно убивало бабулю. А тут еще я добавлял ей хлопот. Постоянные стрессы и то, что происходило с руками, сильно отразилось на моем характере, во мне появилась озлобленность. Понимание, что я напрасно родился и непонятно зачем живу, вызывало приступы злобного раздражения всем, что меня окружало. В первую очередь я озлобился на самого себя: шальная мысль о самоубийстве, невзначай залетевшая в мою скорбную голову, как-то незаметно стала привычной. Я думал о самоубийстве, иногда, часами, рисуя в мозгу сопутствующие картинки и приходя в отчаяние от сознания что моя смерть вызовет у родных только вздох облегчения. В озлобленности, я стал говорить об этом бабушке, чем, конечно же, расстраивал ее. Тогда же, понемногу я начал курить. «Буду медленно себя убивать», — думал я. Хотя, бабушке сказал совсем другое. Бабушка курила. Она курила всю жизнь. Несколько раз пыталась бросить, особенно в те периоды, когда лежала в больнице после инфарктов и сильных сердечных приступов. Закурив, я ей сказал: «Вот когда ты бросишь, тогда и я». Она не бросила, но и я серьезно курить не начал — побаловался примерно с месяц и прекратил. Ничего привлекательного в процессе вдыхания дыма я не нашел и не понимал, зачем бабушка курит, и при этом все время хватается за сердце. Это часто служило толчком к нашим с ней ссорам. Я ее просил не курить, она мне: «Ты не имеешь права мне приказывать». Часто, между нами начинался спор из-за ее веры в Бога. Вера ее, на мой взгляд, была более чем странная. Я не понимал, такой веры. В Бога я тогда не только не верил, бабушке я демонстрировал самый ярый атеизм. — 18 —
|