|
Борис Николаевич, спросите у Барсукова, кто из заместителей Старовойтова вел весной 96-го переговоры с коммунистами? Предлагал руку и сердце ФАПСИ в случае победы Зюганова? Поинтересуйтесь у «компетентных органов», что говорил Старовойтов о продаже за рубеж крупной партии шифртехники со встроенными закладками, то бишь шпионскими устройствами, собирающими и считывающими информацию, через одну из европейских стран? А если «органы» запамятовали, я напомню: говорил он, что санкцию на операцию давали лично вы и посему вы у него в кулаке. Ведь трудно даже себе представить, какой разгорится скандал, узнай мировая общественность, что Президент России благословляет этакие паскудные штуки. Жаль только Виктор Степанович с Анатолием Борисовичем немного недотянули. Им наверняка было бы интересно узнать, зачем один из руководителей главков ФАПСИ кинулся в день отставки секретаря Совбеза Лебедя на Старую площадь. Какие документы забрал он со стола Александра Ивановича. Что содержалось в этих документах. — Старовойтов — слуга двух господ, — сказал мне один очень высокий руководитель. Это не совсем так. На самом деле Александр Владимирович служит совершенно конкретному человеку. Покойному президенту. Соединенных Штатов Америки. Франклину. Тому, чей портрет напечатан на стодолларовой банкноте. Через день после выхода этой статьи Вячеслав Кущев покинул Россию. Он боялся, что на этот раз в него уже не промажут. Почти одновременно с Кущевым на Запад вылетел и я. Путь мой лежал в Швейцарию. Там в банковской ячейке, под суровыми замками, хранились документы, которые, как мне тогда казалось, будут стоить карьеры руководителям ФАПСИ. О существовании этих документов я слышал и раньше. Знал, что и ФСБ, и прокуратура (на первом этапе, разумеется) пытались их заполучить, даже пробовали подобрать к ячейкам ключи. Ничего из этого не вышло. А потом искать документы было уже некому, ибо люди, взявшие расследование дела Монастырецкого в свои руки, поставлены были совсем с другой целью. Первое, что сделал новый начальник кураторского отдела ФСБ полковник Карпов, — запретил доступ всем своим подчиненным к материалам оперативных разработок на Старовойтова. (Впоследствии за особые заслуги Карпов перейдет работать в ФАПСИ — старовойтовским советником.) Каким образом мне удалось эти документы достать, кто передал мне их — навсегда останется тайной. Работа журналиста мало чем отличается от работы оперативника, и сдавать своих агентов — последнее дело. Помню, как трясся я, сидя в самолете, в ожидании «шмона» в Шереметьево. Председатель Таможенного комитета Круглов был одним из вкладчиков старовойтовского «РАТО-банка». Они могли устроить любую провокацию. Я отлично знал, что ФАПСИ прослушивает мои телефоны. Что внутри службы безопасности создана даже специальная группа во главе с неким капитаном Миляевым, которая постоянно меня «пасет». — 236 —
|