|
Оказалось, что, пока первый самолет искал "Восток", он израсходовал столько горючего, что его не хватило даже на обратный путь. До Мирного летчик не дотянул и был вынужден посадить самолет километрах в ста от него. Хорошо еще, что они уже пролетели над районом гигантских трещин в антарктическом куполе. Место это очень опасное, и там погибло в свое время немало людей. Поэтому-то в Мирном и торопились отправить, не теряя ни минуты, второй "ИЛ" на помощь первому. Счастье, что у того обошлось при вынужденной посадке без поломок. Вскоре оба самолета вернулись, но о полете на "Восток" в этот день не могло быть и речи. Я оказался в Мирном один, никого толком не знаю. Куда идти? Естественно, пошел к братьям-врачам, в медпункт, где уже жил перед отлетом на станцию почти год назад. Тогда я и познакомился с теперешним старшим врачом экспедиции Игорем Рябининым. Надо сказать, что медицина в Мирном была на очень достойном уровне. В отдельном домике (который тоже был под снегом) имелись отличная операционная, перевязочная, процедурная, были зубоврачебный и рентгеновский кабинеты. Потом я спал на рентгеновском аппарате и все время сползал с его скользкой поверхности. Другого места не оказалось, так как кроме нас, троих врачей с "Востока", медпункт принял и новую смену врачей. Было тесновато. Впрочем, так было во всем Мирном, потому что все оказались вместе — прежние участники экспедиции еще не уехали, а новая смена уже прибыла. Антарктическое столпотворение. Придя в медпункт, я встретился с Игорем Рябининым, он помог мне устроиться на новом месте. А потом начались разговоры о том, как у каждого из нас прошла зимовка. Игорь поведал мне, как он решил вывести птенцов императорских пингвинов. Пингвины, как известно, выводят своих птенцов в самые лютые морозы. И делает это пингвин-отец — у него на животе есть специальная складка, где он и вынашивает (сказать "высиживает" будет неправильно) яйцо. Игорю стало жалко птенчиков, которые вынуждены появляться на свет в середине зимы. И он решил вывести их в тепле. Он собрал штук шесть пингвиньих яиц и поместил их в термостат, который был в медпункте для проведения биохимических исследований. Установив необходимую температуру в этом инкубаторе, Игорь стал ждать двадцать первого дня — именно такой срок нужен для появления цыплят. Но, в отличие от куриного, яйцо пингвина очень твердое, и когда приходит срок проклюнуться птенцам, пингвин-папа сам разбивает клювом скорлупу, поскольку пингвиненок еще слишком слаб, чтобы сделать это самостоятельно. Игорь тогда не знал ни такой особенности пингвинов, ни срока появления их птенцов на свет. И вот прошел 21 день — ничего, прошел еще день — опять никаких признаков… На тридцатый день картина не изменилась… И вдруг однажды ночью раздался взрыв в термостате. Стенки его разлетелись, а вместе с ними по всему медпункту разлетелись и ошметки уже разложившихся в яйцах птенцов. Запах был соответствующий и весьма стойкий. Игорь был так огорчен, так переживал случившееся, что долго ходил расстроенным. Окружающие же над ним потешались… — 82 —
|