|
По ветру летит большой мыльный пузырь. Солнце играет на его синеватых боках. Человек из башни достроил дом, обвел его высоким забором, забор обтянул колючей проволокой, во двор выпустил волкодава. Волкодав бегает по двору, человек выглядывает в окошко. Мальчик с девочкой испытывают самолет. Самолет шевелит крыльями, как живой, вот-вот взлетит. По пыльной улице идет оборванная бичиха. Она собирает пустые бутылки, заглядывает в урны, подворотни. С тихим шорохом взлетает самолет-стрекоза. На нем мальчик с девочкой. Дворничиха внизу машет кулаком, на нее наталкивается бичиха. Женщины начинают ругаться, но голоса их неслышны. Летит стрекоза с детьми, на лету касается мыльного пузыря, тот лопается со страшным грохотом. Обрывки пленки падают, утолщаясь, на Землю, на спичечную машину, на развалины башни, на дом с забором, на магазин, на толстую женщину с кошелкой, на старика с портфелем, на консервную банку… В огромной пустой комнате играет мальчик. Он бросает в глобус хлебные шарики. Глобус растет, превращается в Земной шар. Вспыхивают взрывы. Шар приближается, видны контуры материков. Над ними маленькая радужная точка. Это дети на стрекозе-самолете. Рядом летит голубой звездолет. Далеко внизу ветер разносит по небу клочья дымовой рекламы. 42. История господина Брикмана (Минусинск, тюремная больница)Из строгого, стройного Храма Ты вышла на визг площадей, Свобода – прекрасная Дама Маркизов и русских князей. Свершается страшная спевка, Обедня еще впереди: Свобода – гулящая девка На шалой матросской груди. М. Цветаева Третий час вся зона стоит на плацу. Огромная масса людей тесно окружена конвоем. Надрывно лают здоровенные псы, натягивая поводки, грозно шевелятся дула автоматов, кашляет солярной гарью бронетранспортер, введенный в жилую зону – он примостился у ворот. Жуткое, щемящее слово «побег» носится над лагерем. Пятый раз пересчитывают третий отряд, не досчитываясь одного осужденного. Таскают в дежурку зэков, могущих что-либо знать о местонахождении Верта. Его единственного друга Г. Г. Бармалеенко раздели донага и подвесили на наручниках. Это старый прием ментовской орды: человеку сковывают руки наручниками, а цепь закрепляют на гвозде у стены так, что пытаемый стоит на цыпочках, с вывернутыми руками. При каждом резком движении «браслеты» наручников автоматически сжимаются, запястья ломит тупой болью, кисти немеют, сердце бьется, как предынфарктное, а товарищи с красными погонами на гимнастерках ходят мимо обнаженного человека и бьют его лениво по животу. — 164 —
|