|
Но в это время, последнее время жизни, внимание царя Михаила особенно занимали два тяжелые дела – по отношению к Дании и Польше. Мы видели, что прежние сношения с Даниею кончились ничем по причине споров о том, на каком месте ставить королевское имя. В начале 1637 года приехал в Москву гонец Голмер с грамотами короля Христиана IV, который просил отпустить в Данию кости королевича Иоанна: просьба была исполнена, а через несколько лет в Москве решили последовать примеру Годунова, вызвать из Дании же принца в женихи для старшей дочери царской – Ирины Михайловны. 9 июня 1640 года потребован был в Посольский приказ датского короля, прикащик Петр Марселис и допрашиван, сколько детей у датского короля и каких лет? Марселис объявил, что у Христиана IV два сына от первой жены: один, наследник престола, уже женатый, другой помолвил жениться, но есть еще третий сын, Волмер (Вальдемар), от другой, венчальной же жены (от графини Мунк, на которой король был женат с левой руки); этому принцу 22 года; король с матерью его не живет будто бы за то, что хотела его портить, но сына своего Вальдемара король любит. В. ноябре отправили в Данию гонца, переводчика иностранца Ивана Фомина, с жалобою на герцога голштинского, который не исполнял условий договора относительно персидской торговли; этому Фомину велено было проведывать подлинно тайным обычаем, сколько у короля детей от венчальных прямых жен, от королев, и сколько не от прямых жен, и в каких чинах у него эти дети? Проведать допряма про королевича Волмера: сколько ему лет, каков собою, возрастом, станом, лицом, глазами, волосами, где живет, каким наукам, грамотам, языкам обучен? Каков умом и обычаем и нет ли в нем какой болезни или увечья, и не сговорен ли где жениться, чья дочь его мать, жива ли и как живет? Промышлять, чтоб королевича Волмера видеть ему самому и персону его написать подлинно на лист или на доску, без приписи, прямо, промышлять этим, подкупя писца (т.е. живописца), хотя бы для этого в Датской земле и помешкать неделю или две, прикинув на себя болезнь, только бы непременно проведать допряма, во что бы то ни стало, давать не жалея, а для прилики, чтоб не догадались, велеть написать персоны самого короля Христиана и других сыновей его. Иван Фомин, возвратившись из Дании, подал записку, что королевич Волмер 20 лет, волосом рус, ростом не мал, собою тонок, глаза серые, хорош, пригож лицом, здоров и разумен, умеет по-латыни, по-французски, по-итальянски, знает немецкий верхний язык, искусен в воинском деле; сам он, Фомин, видел, как королевич пушку к цели приводил; мать его, Христина, больна: отец ее был боярин и рыцарь большой, именем Лудвиг Мунк, и мать ее также боярыня большого родства. Относительно портретов Фомин доносил: «Присылал за мною копенгагенский державца Ульфелт и говорил: „Слух до меня дошел, что ты подкупаешь, чтоб тебе написали портреты короля и королевичей подлинно, без приписи, но ты сам знаешь, что это невозможное дело, потому что живописец должен стоять перед королем и королевичами и на них глядеть; но государь наш на то соизволил, велел себя и королевичей своих написать и послать к вашему государю“». После этого Ульфелт спросил: «Зачем это государю вашему нужны портреты?» Фомин отвечал: «Государевы мысли в божиих руках: мне неизвестно». Потом королевский секретарь повторил тот же вопрос и прибавил: «Если государю вашему королевич Волмер надобен для воинского дела, то король отпустит его к царскому величеству». Летом 1641 года дали знать в Москву, что едет к государю необыкновенное посольство из Дании: в послах едет королевич Вальдемар, граф шлезвиг-голштинский, а вторым послом – Григорий Краббе. Сделаны были распоряжения об особенных почестях; во всех городах воеводы ездили к графу Вальдемару челом ударить. В Москве послов поместили на дворе думного дьяка Ивана Грамотина в Китае-городе, причем велено палаты, поварню, все хоромы и конюшню осмотреть, вычистить, худые места починить, столы, скамьи и окончины поставить, навоз и щепы со двора свозить и посыпать на дворе песком; у средней палаты двери были железные, а мосту перед нею и всходу не было, так велено было сделать мост с перилами и лестницу, колодезь вычистить, в двух палатах да в покоевой задней деревянной горнице лавки и скамьи обиты были сукнами червчатыми, да в тех же палатах и в горнице, где стоял граф Вальдемар, один стол покрыт был ковром, а три – сукнами червчатыми багрецовыми. Приставам дан был наказ: «Вы бы рассмотрели всякими мерами подлинно и у дворян и у посольских людей в разговорах тайно разведали, как графа Вальдемара посол Краббе, дворяне и посольские люди почитают, государским ли обычаем или рядовым обычаем?» Приставы отвечали, что Краббе перед графом шляпу временем снимает, по дороге едучи, и в шляпе с ним говорит, за обедом сидит с ним вместе; думные и дворяне графа почитают, говорят с ним все, снявши шляпы, и в разговоре с ним называют его королевичем, а не послом и во всем его почитают государским обычаем. — 143 —
|