Интернет-журналистика

Можно допустить, что все интересующее россиян размещено в русскоязычном интернете (рунете). Причем самое важное будет встречаться в сети наиболее часто. Так как количество сайтов растет экспоненциально, а это доказано, то предыстория не будет сильно влиять на актуальное состояние. Гипертекст-интернет, следователь­но, это образ реальности здесь и сейчас, и одновременно, т.е. выска­зывание на живом, а не на книжном языке.

Однако интернет это и большая свалка разных текстов. Там мож­но найти почти любую научную работу, получить почти любую справку, но для этого нужно пробиться через завалы информацион­ного мусора. Но так ли сильно отличается интернет от индивидуаль­ного человеческого сознания, в котором информация отнюдь не рас­положена по полочкам, как в библиотечном хранилище. Эта анало­гия позволяет сравнить интернет с массовым сознанием, свойством которого, как известно, является наличие языка и речи.

Однако информация, содержащаяся в сознании, это не само соз­нание и не сам язык. Язык — это не простая сумма всех высказыва­ний, а сложно организованная иерархическая структура. Есть в нем элементарное, базовое, и составленное из этого базового — сложное. Но мы уже убедились в том, что интернет позволяет структурировать информационный образ реальности относительно любого понятия или группы понятий. Следовательно, интернет обладает виртуаль­ным языком. Однако зависимость этого структурирования от запро­сов посетителей все-таки не позволяет говорить о всеобщем вырав­нивании, о равноранговости всех высказываний. Хотя причинно-следственные отношения в интернет отсутствуют, между высказыва­ниями, все же остаются отношения достоверности — недостоверно­сти, убедительности — неубедительности, важности — второстепен­ное™. Иерархия запросов и иерархия сайтов соответствуют одна дру­гой, но друг друга не повторяют.

Итак, имеет место диалог между двумя глобальными структура­ми: суммированным посетителем страниц и суммированным создателем страниц. Этот диалог ведется на языке гипертекста, свойства которого определяют языковую стратегию и того и другого субъекта взаимодействия. Стратегия первого субъекта заключается в составле­нии таких вопросов, на которые может быть получен наиболее пол­ный, но минимальный по объему трафика ответ. Стратегия второго, напротив, заключается в организации расширяющегося информаци­онного потока. Происходит нечто подобное тому, когда, спросив прохожего «который час?», вы прослушаете в ответ лекцию о фило­софской сущности времени, об истории часов на городской площа­ди, о часе X и о том, какие трудные настали времена. Очевидно, что подобное нельзя назвать эффективным диалогом, и очевидно также, что первому надо учиться спрашивать, а второму — отвечать.